Черная вдова
Шрифт:
Главврач был занят в операционной, да Чикуров и сам понял, что ничего существенного от него не добьешься.
– Честно говоря, вы мне очень нужны, Яков Гордеевич, - сказал он лейтенанту.
– У вас кабинет в здании дирекции?
– Так точно!
– Там и потолкуем.
У подъезда больницы стоял "Буран". На снегоходе они домчались буквально за пару минут.
В кабинете участковый продолжал переживать за паренька.
– Если бы я не заметил - все, каюк ему! Нынче мороз за сорок градусов.
– А где они там обитают, в тайге?
–
– Зимовья оккупируют. Охотники жалуются. Исстари у нас тут заведено: добытчики, ну, что зверя промышляют, покидая избушку, в обязательном порядке оставляют там соль, спички, запас еды, дрова. Чтобы любой путник или кто окажется в беде смог обогреться, поесть. А эти бродяги все подчистую подбирают да еще свинячат. Грязь после них и разор! В прошлую зиму даже два зимовья спалили. Может, и не специально, по этому делу, Черемных щелкнул себя по воротнику.
– Но от этого не легче.
– А на что живут? Откуда у них?
– Чикуров потер большой палец об указательный, имея в виду деньги.
– Да что ни подвернется! Кедровую шишку бьют, подряжаются строить в колхозах, совхозах и у частников, разгружают вагоны... Особенно охотятся за винно-водочными. Даже драки устраивают между собой, кому достанется разгрузка. Расплачиваются ведь с ними, как правило, натурой. А уж те, кто совсем опустился, пробавляются на помойках и свалках. Собирают тряпье разное, бутылки, банки.
– Сдают и все деньги просаживают на выпивку?
– Если успеют.
– Не понимаю, - решил уточнить Чикуров.
– Если честно, товарищ следователь, то я и сам тут до конца не разобрался. Вот в том районе, где я раньше жил, было проще - бичи как бичи. Они, что найдут, что украдут или заработают - все на водку да на наркотики. А вот те, что здесь, какие-то идейные, если так можно выразиться. Помните, есть такая книжка, про республику ШКИД? Наши бичи хотят тоже если не республику, то, по крайней мере, свой город построить. И даже название уже придумали.
– Какое же?
– Киникия. Некоторые уже сейчас себя киникийцами называют. Будут жить по справедливости. Без милиции и прокуратуры.
– Прямо как при коммунизме.
– Точно. Только когда я заговорил как-то с их начальником по кличке Гуру, так он, знаете, что заявил: "В ваш коммунизм я не верю. Это все сказки. А вот Киникию мы скоро построим". Спрашиваю: на какие шиши будете строить? А он: мол, секрет фирмы. Но я узнал, что, оказывается, все их бичи обязаны все заработанное, украденное, полученное от родственников сдавать в общак, то есть в общую кассу, а уж из нее на свои нужды. Но идея идеей, а алкаши и наркоманы, если к ним попадает копейка-другая, стараются истратить их до того... Готовы колоть, глотать, нюхать все подряд, лишь бы обалдеть.
– Но ведь на лекарства, содержащие спирт, а тем более наркотические средства, нужны рецепты. С круглой печатью, на особых бланках.
– Достают как-то. Или ухитряются делать из самых обыкновенных лекарств, что продают свободно, так называемую "мульку", ну и одурманивают
– Черемных брезгливо передернул плечами.
– Вот сейчас много пишут о СПИДе. Иной раз думаю: не дай бог эта зараза попадет в их среду! Повальная эпидемия будет! Одни подхватят через шприц, другие - через мужеложство. Таких среди бичей очень даже много.
– А часто случается воровство? Я имею в виду, с их стороны?
– спросил следователь.
– Я бы не сказал. За время, что я тут служу, только раз куртку кожаную сперли: хозяева проветривать повесили. Еще из погреба унесли бутыль с наливкой. Куртку я разыскал, вернул, а наливочку - увы. А все равно ходишь по поселку, и кое-кто провожает косым взглядом.
– Почему?
– Эх, Игорь Андреевич, вы даже не знаете, как у людей подорвана вера в милицию! Мой предшественник поработал для этого на славу!
– Черемных горько усмехнулся.
– Он теперь в колонии, а я до сих пор пожинаю плоды.
– За что осудили?
– За многое. Браконьеров покрывал. А частенько и сам стрелял в тайге, когда не положено и кого не положено. Самогон при нем чуть ли не в каждой избе гнали. Он первый наведывался дегустировать. Ворюги, что под его крылышком хапали совхозное добро, жили припеваючи, потому как делились с ним. Словом, как сейчас говорят, сращивание с преступным элементом. Он же, в свою очередь, чтобы погасить поступающие в район сигналы, возил туда подарки. То шапку из незаконно отстрелянных соболей, то пол-изюбра. Как сняли тогдашнего районного начальника, так и он сразу погорел.
– Вы сами здесь давно?
– Чуть больше года. После армии предложили мне поступить в школу милиции. Закончил - направили в Нижний Аянкут. Служу и продолжаю учебу заочно, теперь уже в высшей школе милиции.
Чикуров перешел наконец к тому, что привело его в поселок, и попросил Черемных рассказать о Листопадовой.
– Живет тихо, - немного подумав, ответил лейтенант.
– Ничего такого за ней не замечено.
– Вы знаете, что ей присылают большие деньги?
– Так это она за девочку получает. Алименты.
– У одной девочки столько отцов!
– усмехнулся следователь и рассказал участковому о том, что узнал в отделении связи.
– Да нет, папаша у Изольдовой дочки один, - сказал растерявшийся Черемных.
– Видите ли, он капитан дальнего плавания. Бывает на другом конце земли - в Антарктиде, в Австралии и других заморских краях. Уходит в море на полгода и даже больше. А деньги на содержание дочери посылает через знакомых.
– Странно. А почему не сам?
– О, тут целая история! У того капитана есть семья, но когда он встретил Листопадову, то влюбился без ума. Хотел бросить жену, детей, но Изольда не приняла такую жертву. Поэтому и уехала подальше, к нам, в Нижний Аянкут, а капитана просила забыть о ней и дочке. Однако он как-то разузнал ее адрес и посылает алименты через других.