Черная Жемчужина
Шрифт:
— Я думаю, все эти «мифические» создания были рассеяны по всему Старому миру, просто называли их по-разному и, быть может, даже приписывали им разные свойства. Так, в одной стране их относили к демонам, в другой — к духам. В одном регионе им поклонялись и возвышали до полубогов, в другом — низводили до презренных бесов.
— И это все ты поняла из оригинального текста? — поразился Скотт.
Рассказать о дневнике Денизе — сокровищнице ее знаний, Кэйла не могла, однако за достоверность написанного в нем могла поручиться. Скотт записывал за ней так энергично, что сломал карандаш. Потом с не меньшим энтузиазмом бил по кнопкам ноутбука. Кэйла улыбалась, наблюдая за ним.
День оказался на редкость насыщенным. После нескольких часов, проведенных в Архиве, Кэйла поспешила в «Солнечный луч».
Оказалось, что рассказывать истории детям — не такое уж легкое занятие. Ты знаешь сюжет, знаешь, о чем хочешь поведать, но слова упорно не желают складываться во фразы. Уверенности ей придавали глаза Люси, что смотрела на Кэйлу с затаенной надеждой и неуемным любопытством ребенка, жаждущего услышать новую сказку.
— Эта история началась одним обычным днем, когда в руки девушки из нашего мира попало ожерелье с черной жемчужиной…
Кэйла едва удержалась от того, чтобы не коснуться кулона, спрятанного под блузкой.
— Это было волшебное ожерелье? — ахнула Малика — юная темноволосая прелестница.
Глядя на персиковые щечки и удлиненной формы васильковые глаза, Кэйла отчетливо видела, что перед ней — будущая похитительница мужских сердец. Но пока это была восьмилетняя девочка, которая жадно ловила каждое ее слово.
— Волшебное, — улыбнулась Кэйла.
— И оно принадлежало принцессе? — Люси подалась вперед, распахнув и без того огромные глаза с изумрудной радужкой.
Сегодня она надела, наверное, лучшее из своих платьев — бежевое, с кружевными оборочками на рукавах и подоле. Маленькая принцесса.
— Нет. Оно принадлежало белой колдунье по имени Денизе. Дочери богини Амерей, Несущей Свет.
— Значит, это богиня добрая? — недоверчиво спросил Алек.
Очень невысокий для своего возраста, худенький мальчишка, Алек до последнего не желал присоединяться к их уютному кружку, утверждая, что сказки — «это для малолеток». Однакое стоило Кэйле упомянуть, что в ее истории найдется место разнообразным духам, интерес в его глазах стал заметен невооруженным взглядом. Алек до сих пор держался чуть в стороне, подальше от девчушек, что полукольцом устроились на полу возле рассказчицы. Оперся о стену с невозмутимым видом, для пущего эффекта сложив руки на груди. Однако Кэйлу ему не обмануть — она прекрасно понимала, что Алек обожает сказки, просто не желает показывать это окружающим.
Как говорила Люси не так давно — а кто их не любит?
— Верно. Амерей несет свет жителям своего мира, оберегает их от тьмы — и той, что опускается на землю с приходом ночи и той, что живет в людских сердцах, — с готовностью ответила Кэйла. — Благодаря дару Амерей, ее дочери, белые колдуньи, могут помогать людям.
Люси серьезно кивнула, и в глазах других юных слушателей Кэйла видела понимание. Они выглядели, как дети, играли в игры и дурачились, как дети, но правда в том, что тяжелая жизнь, лишившая их родного дома и родительского тепла, заставила их очень рано повзрослеть. Они понимали, о чем Кэйла говорит — быть может, по-своему, через призму своего восприятия, но понимали.
Кэйла рассказала о первых днях, проведенных в мире Денизе. О восторге, который испытала, впервые столкнувшись с самой настоящей магией. О страхе не справиться с ролью, которую приготовила для нее судьба — ролью белой колдуньи Денизе.
В ее истории нашлось место и магу теней. Поразительно, какими далекими показались события тех дней — словно с той поры прошло не меньше года. Многое изменилось. Она уже не была той, прежней Кэйлой, которая обществу людей предпочитала долгие экспедиции в проклятые, тронутые Скверной земли. Не была она и неопытной колдуньей, только постигающей свой дар. Прежде Кэйла думала, что ее задача — стать такой же, как Денизе. Однако, используя опыт Черной Жемчужины и в то же время не желая отказываться от своего собственного «я», она шла по своему пути. И понятия не имела, куда приведет эта долгая дорога.
Кэйла рассказала и об аземе, с удовлетворением отметив, какой жгучий интерес вызвала у Алека история о духе-кровопийце. Девочки в большинстве своем морщились, но… только не Люси. Ни отвращения от упоминания обряда крови, ни брезгливости, ни страха — в ее зеленых глазах был один лишь восторг.
«Моя девочка».
Мимолетная мысль, невинная фраза отозвалась вдруг теплом, разлившимся в груди. Кэйла улыбнулась Люси, и девочка расплылась в ответной улыбке.
Центр помощи детям Кэйла покидала с ощущением, будто из гущи дремучего леса выбралась на залитую солнцем тропу. И засыпала с мыслью, что ей понемногу удается смещать баланс между двумя жизнями, двумя мирами. Прежде ее тянуло из привычной реальности в мир-сновидение, в котором она сбрасывала личину искательницы реликтов, меняя ее на личину белой колдуньи. Причина проста — в реальности ее ничто не держало. Не считать же якорем — или магнитом — руины древних городов, исследовательский центр Джошуа или их с Дарлин — родных, но таких далеких?
Теперь, с появлением в ее жизни Люси, детей из «Солнечного луча» и Скотта с Архивом, реальность перестала казаться бессмысленной.
Проснувшись, Кэйла увидела Джеральда, сидящего в кресле напротив. Лицо его застыло, превратившись в маску беспокойства. Едва она открыла глаза, паладин подался вперед и быстро спросил:
— Как ты?
— Уже лучше, — слабо улыбнулась Кэйла.
В этой реальности тело хранило следы былой схватки, но при виде Джеральда ей и впрямь стало легче.
— Я не думал, что амэ-онна настолько сильна. Знал бы — ни за что не подпустил бы тебя к ней так близко. Не оставил бы тебя одну.
Кэйла удивленно взглянула на Джеральда. Так вот что так его терзало!
— Но я сама попросила тебя об этом. Я хотела, чтобы у нас был шанс получить силу амэ-онны.
— Все равно, — упрямо отозвался он. — Твоя собственная сила еще не до конца пробудилась. Я должен был стоять рядом с тобой, оградить тебя от духа…
— Джеральд, ты не можешь защитить меня от всех опасностей этого мира, — мягко сказала Кэйла.
— Я должен. Это мой долг.
Странное дело — она знала клятву Белого Паладина. Тогда почему слова Джеральда вызвали легкую горечь в ее душе? Быть может потому, что вместо слова «долг» она хотела услышать нечто иное? Например: «Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось» или даже невозможное: «Ты мне очень дорога».
— Значит, амэ-онна помочь нам не сможет, — пробормотал он.
— Не обязательно. Ты забрал призмер?
Вместо ответа Джеральд кивнул на столик у кровати, где лежала промокшая насквозь сумка с колдовскими атрибутами.
— Отлично!
Кэйла вскочила с кровати и мгновенно пожалела о своей импульсивности — комната закружилась, уподобившись карусели, совсем как после применения крови лунной пантеры. Перед глазами заплясали черные мушки. На талию легли сильные руки, удержавшие ее от падения. Нет, ей определенно нравилось терять сознание, когда рядом был Джеральд! Может, стоило делать это почаще?