Черника в масле

Максимов Никита

– Потише, подполковник. Закройте дверь и проходите.

Александр аккуратно и мягко прикрыл дверь, шагнул к столу. Кроме генерала в комнате были только двое: румяный и ухоженный полковник моложе самого Михайлова, явно штабной, и ещё какой-то штатский, неприметный и бесцветный. Таких он узнавал на раз и никогда не ошибался – гэбэшник. Действующий или бывший – неважно.

– Для начала вот что, – генерал армии Нефёдов выглядел уставшим и раздражённым. Будто и не суббота сегодня. – Всё, что будет сказано в этой комнате – абсолютно, совершенно секретно. Оно никак не будет закреплено на бумаге, по крайней мере, пока. Для соблюдения формальностей вы получите приказ, текст которого сейчас сочиняют и на который вам не нужно обращать внимание. Я же обрисую вкратце реальную ситуацию. Сегодня около одиннадцати утра в наше воздушное пространство вторгся самолёт-нарушитель. С северо-запада, по стыку границ между Норвегией и Финляндией. Когда он проходил вдоль западной оконечности Белого моря, наши силы ПВО подняли на перехват истребители. Те отработали свою задачу, нашли нарушителя, пытались принудить к посадке, но в итоге сбили.

Подробности сейчас не важны, важно то, что после атаки самолёт пошёл на снижение и больше нигде на радарах не засветился. То есть либо разбился, либо совершил вынужденную посадку. Военно-космическая оборона сейчас обрабатывает данные с радаров, спутников, а также рапорты пилотов, вылетавших на перехват. Как только они подготовят отчёт, вы его получите. Сейчас известно следующее. Нарушителем был крупный двухмоторный самолёт неизвестной принадлежности. Мы не знаем, был ли это управляемый борт или беспилотник. Нам также не известна цель его полёта. Траектория проходила над такой глухоманью, что можно гадать очень долго. Может, он вёз десант. Или сбрасывал по пути какое-то оборудование, снаряжение. Или преднамеренно шёл над слабозаселёнными районами, чтобы зайти с тыла на центральные области. Ни черта из этого мы не знаем.

Начальник генштаба схватился рукой за лицо, раздражённо помял пальцами щёки.

– В связи с этим критически важной становится задача скорейшего обнаружения места падения или посадки нарушителя. Тогда мы сможем хотя бы приблизительно определить его тип и назначение. К сожалению, засечь это место сразу не удалось. У нас есть лишь координаты точки, над которой он был сбит и откуда пошёл вниз. С учётом того, что нарушитель не падал, как кирпич, а совершал управляемое снижение, то он мог в итоге оказаться на довольно значительном расстоянии от начальной точки. Так что радиус поисков получается весьма обширным.

Нефёдов остановился снова, уставился на Александра тяжёлым взглядом.

– Вот это и будет вашей настоящей задачей, подполковник. Найдите мне этот чёртов самолёт. Я хочу знать, что это за ублюдок, и какого лешего он здесь делал. Хочу знать как можно скорее. Об инциденте пока никак не сообщалось, поэтому вы будете придерживаться режима полной секретности, как я сказал в начале. По крайней мере, до тех пор, пока вы его не найдёте и не выясните, что он из себя представляет. В официальном приказе, который вам вручит командир базы сразу после нашего разговора, будет написано, что вас отправляют искать разбившийся опытный образец беспилотника с секретным оборудованием. Все же данные по вашему настоящему заданию вам лично в руки вручит непосредственно перед вылетом полковник Нуралиев, мой помощник, – генерал указал на румяного. – Там будет всё, что удастся выяснить к тому моменту, плюс контакты, по которым вы будете докладывать о ходе операции.

Он покосился на гэбэшника, который с невозмутимой физиономией разглядывал свои ногти.

– Есть ещё кое-что, что вам необходимо знать о предстоящем задании. В этом районе, я бы даже сказал – регионе – мы, вооружённые силы, располагаем весьма ограниченными ресурсами. Если вы посмотрите на карту, то сообразите почему. Нам там делать практически нечего. Крупных городов нет, стратегических объектов – тоже. Сплошные леса да болота. Глухомань, одним словом. Только эта глушь размером с Польшу. Короче говоря, рассчитывать на поддержку военных вам не приходится. Будете взаимодействовать с местными структурами. В первую очередь с охранными силами «Транснефти». Не кривитесь. Мы не можем быстро перебросить в район поисков свои ресурсы, а у «Транснефти» там есть всё – вертолёты, вездеходы, беспилотники, люди, знание местной обстановки. С самого верху им дана чёткая команда оказать вам полную поддержку. Так что сложите гонор в задний карман штанов и работайте. А у наших товарищей из ФСБ есть свои пять копеек рекомендаций по тамошней обстановке.

В голосе начальника генштаба ощущалась явная шпилька, но безымянный представитель спецслужб её проигнорировал. Не спеша оторвался от созерцания своих рук, повернулся к Михайлову.

– Подполковник, то, что я скажу сейчас, также считается абсолютно секретным. Правда, за пределами Москвы, Питера и прочих крупных городов об этом знает каждая собака, но мы будем очень признательны, если вы и ваши люди после задания не разболтаете об этом всем направо и налево. Так вот, дело в том, что на территории вашей операции центральные власти – неважно, федеральные или региональные – имеют крайне ограниченное влияние. Конечно, там есть местные органы на уровне районов и поселений, даже полиция вроде бы числится какая-то и на содержание всего этого как бы положено выделять деньги из бюджета. Более того, эти смешные средства иногда выделяют и куда-то отсылают. На этом наше участие в делах тамошнего, да и, пожалуй, большинства других регионов за пределами административных и индустриальных центров заканчивается. Вы не хуже меня знаете, с какими трудностями столкнулось государство в последние годы. Нам пришлось выстраивать свою систему приоритетов. – Почему-то слово «нам» неприятно резануло слух Александра. – В первую очередь – безопасность границ, во вторую – внутренняя безопасность. Некоторые предпочитают менять эту последовательность местами, но я не считаю, что это так уж принципиально.

Неизвестно, намеревался ли гэбэшник подлизаться этой фразой к военным или нет. По его непроницаемому лицу определить что-либо не представлялось возможным.

– Так вот, если на уровне границ мы пока ещё достаточно надёжно защищены ядерным оружием и тем, что было достигнуто в рамках предыдущей модернизации и реорганизации войск, то внутри страны всё не столь однозначно. К счастью, нам удалось нейтрализовать или выдавить за рубеж большую часть дестабилизирующих элементов. Но покрыть всю территорию – гигантскую территорию! – единой системой управления

и правопорядка оказалось физически невозможно. Выбор был жёстким, но предельно простым. Либо мы размазываем имевшиеся на тот момент ресурсы равномерно по всей площади России и получаем тоненькую марлю, которую при желании можно без труда проткнуть пальцем, либо концентрируем усилия на стратегических точках, опорных узлах государства. И создаём там достаточный уровень зарплат для силовых структур, органов государственной власти, поддерживаем необходимый уровень жизни, инфраструктуры и прочего. Это в первую очередь столицы, промышленные центры, города-миллионники, основные ресурсодобывающие и сельскохозяйственные районы. Обратите внимание на мою оговорку про «основные». Увы, но удержать контроль над всеми важными территориями не удалось. Это не афишируется, иногда по телевидению даже проходят репортажи о якобы происходящих там событиях – новых дорогах, предприятиях и прочем. Только на самом деле ничего подобного там нет. К счастью, эти регионы оказались потеряны не до конца. Остатки местного населения довольно быстро сообразили: если они не хотят отбросить коньки с голоду или вернуться в средневековье, то им нужно делиться с городами и подконтрольными центральным властям территориями чем-то полезным. Так что мы сейчас имеем оттуда некий постоянный приток ценных ресурсов, которые обмениваются на промышленные товары, лекарства и всё остальное, в чём есть нужда. Знаете, это немного напоминает древнюю историю освоения Сибири, когда в определённых местах ставились фактории, а местные аборигены и всякий сброд, удравший в леса, тащили туда шкурки пушных зверей, золото и кедровый орех в обмен на соль, табак и порох. До такой примитивщины сейчас, конечно, не доходит. Но что-то похожее есть. Наверху, – спецслужбист неопределённо махнул куда-то в сторону предположительного местонахождения Кремля, – надеются, что когда-нибудь центральная власть накопит достаточно жирка и силёнок, чтобы восстановить полный контроль над страной. Кто знает, может быть, так оно и будет. Однако сейчас вам придётся работать в текущих условиях. Поэтому зарубите себе на носу, подполковник: этот регион – один из самых сложных. Там нет природных ресурсов, кроме леса, который сейчас не сильно пользуется спросом. Поэтому федеральные власти никогда им особо не интересовались. Там десятки и сотни брошенных поселений – деревень, хуторов, турбаз. Всё это разбросано по огромной площади тайги – тайги, полковник, настоящей тайги! Озёра, реки, протоки, болота. Практически полное отсутствие железных и шоссейных дорог, в основном укрытые в лесу грунтовки, большинства из которых нет на картах. Немногочисленное, но крайне своеобразное местное население, плюс те, кто не прижился в новых центрах цивилизации. О, я уверен, тамошние люди произведут на вас впечатление! В былые-то годы, при Советской власти и участковом в каждом селе там никогда не было проблемой разобраться с несимпатичным тебе человеком. Был человек – и нету. Ушёл в лес и заблудился. Или медведь задрал. Так что, несмотря на то, что они говорят по-русски и выглядят почти как мы с вами, я бы советовал вам и вашим людям быть предельно внимательными. И крайне осторожными. Максимально плотно взаимодействуйте с охранными структурами «Транснефти», у них большой опыт по части местной специфики. Поверьте, большая удача, что в интересующем вас районе проходят несколько ниток их трубопроводов. Они сами, правда, с этим не согласятся, но тут уж ничего не поделаешь – головная боль одного часто становится удачей для другого. И ещё раз повторю: не забывайте, что вам придётся работать на территории не совсем дружественной. Можно даже сказать, что это уже и не Россия вовсе. Хотя некоторые считают наоборот: мол, вот там и есть настоящая Россия, а мы тут так, непонятно кто. Мы этих некоторых обычно берём на карандаш и пристально за ними наблюдаем.

Губы сотрудника спецслужб тронула тонкая усмешка и он, крайне довольный своим остроумием, откинулся назад на спинку стула, сплёл перед собой на краю стола тонкие, ухоженные пальцы.

– Ну что, подполковник, вам всё понятно? – начальник Генштаба оторвал от лица руку, которой прикрывал глаза, глянул на Михайлова испытующе.

– Так точно, товарищ генерал армии.

– Тогда свободны. Идите, готовьтесь. Вертолёт будет в течение часа. И помните, подполковник, главное – найдите мне этого летуна! Как можно скорее!

***

Ночная вахта заканчивала работу. Постепенно подтягивались люди им на смену, перекидывались шуточками про «хорошо отдохнули», намекая на отключение электроэнергии. Сандрин пропускала всё это мимо ушей. Вот уже и её замена явилась, попыталась поболтать о пустяках, но Чанг нетерпеливо и не слишком любезно замахала рукой: «некогда, потом!». Кэти Холлис потопталась рядом, потом пожала плечами, отошла, присела в кресло у стены. А Сандрин с упорством бойцовой собаки, вцепившейся в добычу, продолжала препарировать строки данных, выискивая причину непонятной аномалии.

– Чанг! – раздалось у неё над ухом так неожиданно, что она подскочила на месте. Рядом стоял Фрэнк Вудс, Кэти выглядывала у него из-за плеча.

– Фрэнк, ты с ума сошёл! Я же так заикаться начну!

– Думаю, обойдётся. Сандрин, ты почему ещё здесь?

Она недоумённо посмотрела на него, потом вокруг. Действительно, ни одного человека из ночной дежурной смены в комнате не осталось. Везде сидели новые люди, одна только Холлис переминалась с ноги на ногу, как неприкаянная сирота.

– Я это… анализирую отчёты.

– Какие ещё отчёты?

– Ну… по работе «НАПС» за время отключения.

– Там что-то произошло?

– Не уверена, но…

– Было сообщение от «НАПС» о каких-то проблемах? Они связались с тобой напрямую, минуя меня?

– Нет, но…

– Сейчас система работает в штатном режиме?

– Да.

– Тогда давай ты уступишь место Кэти, чтобы она могла честно отрабатывать свою зарплату, а потом я дам тебе пять минут, чтобы ты объяснила мне всё, что тебя так заинтересовало. Идёт?