Чёрное Cолнце Таши Лунпо
Шрифт:
Тогда, в армии, он, Ганс и их товарищи делали что-то в таком роде десятки раз. Теперь Филлигер мог полностью полагаться на свои инстинкты, которые развились в то время. И действительно: через четверть часа он стоял на маленькой тропинке. Еще спустя тридцать девять минут беглого шага он добрался до «Альфы» Клаудии. Он сильно кашлял, но чувствовал себя при этом хорошо. Секретная служба ООН, Шамбала, Агарти или кто бы там ни был – они проигра-ли этот раунд. Филлигер завел двигатель. Джокер был в пути.
Рим, 16
– Могу я предложить вам что-то выпить? Может быть, коньяк?
Ливио Лучентини был с головы до ног человеком старой школы. Одним из последних, вероятно. Это Петер Филлигер уже успел заметить. И он умел жить. Не только потому, что он предложил Филлигеру коньяк.
Снаружи дом Лучентини выглядел совсем незаметным. Все же, во внутренней его части скрывалась обстановка, которая сделала бы честь любой международной выставке антикварных вещей. Ни в коем случае не хвастливо, а с максимальным вкусом. Единственным, что немного омрачало картину, были мужчины, встретившие Филлигера и проводившие его к их шефу. Нельзя, конечно, сказать, что это были грубые боевики. Но по ним было видно, что они не исходили из такой среды, где с первого раза можно было бы предположить окружение со вкусом. Без сомнения, они могли выгонять незваных гостей в очень не-деликатной, но весьма эффективной манере. И это, пожалуй, относилось как раз с самым незначительным заданиям, за которые им платили.
– Может быть, у вас найдется виски?
Филлигер изменял своим привычкам только тогда, если это было действительно неизбежно.
– Скотч? Бурбон? Молт?
– Молт, пожалуйста.
– Хороший выбор, господин Филлигера. Со льдом?
– Нет, без льда, только немного воды.
Лучентини подошел к бару, который по своим размерам и, прежде всего, по его наполнению, вполне мог соревноваться с баром хорошего отеля. Филлигер, глядя на это, ощущал почти что-то вроде зависти. Он наблюдал за седовласым итальянцем, когда тот наливал виски в хрустальный бокал. Этот джентльмен был членом того, что обычно описывали как достойное общество. Филлигер до сих пор знал таких людей только из фильмов. Отличие от реальности, собственно, было не слишком большим, подумал он. Но разве ожидал он после описания, которое Клаудия дала ему, чего-то иного?
– Вот, пожалуйста.
Лучентини подал Филлигер бокал и уселся напротив него в хрупкое кресло. Рококо, предположил Филлигер. А может, и нет. Он мало разбирался в таких вещах.
– Cheers!
Седой выпил за здоровье своего гостя. Филлигер сделал большой глоток.
– Клаудия послала вас, потому что она нуждается в помощи?
– Совершенно верно.
Черты лица мафиози были расслаблены и приветливы. Все же, во взгляде было что-то от яркого света лампы, с помощью которой при допросах обвиняемого пытаются лишить сна.
– Почему она сама не пришла ко мне?
Филлигер ждал этого вопроса. Клаудия поручила ему, чтобы он, если понадобится, по мере возможности выдавал факты. Он решал сначала попытаться вы-давать их в гомеопатических дозах.
– Она не может прийти сама, не подвергая угрозе себя и вас тоже. Некоторые, ну, скажем так, ...власти у нее на хвосте.
– Вы могли бы выразиться точнее? Что за власти?
–
– World Intelligence Service?
– Да.
Филлигер сделал еще глоток из своего бокала. Следующим вопросом, пожалуй, должно было быть «почему». Он ошибся.
– Откуда вы знаете Клаудию?
– Через общего друга. Он познакомился с ней во время учебы в университете в Болонье. Она пригласила его тогда в Боцен и я поехал с ним. С тех пор мы видимся один или два раза в год.
Взгляд Лучентини чуть смягчился.
– Этот общий друг, случайно, не журналист?
– Да. Он работает... или лучше: он работал в австрийской газете.
Лучентини откинулся назад и посмотрел на Филлигера. Потом он отставил бокал. Несколько секунд было тихо.
– Я могу предположить, что речь идет о Гансе Вайгерте?
– Вы правы. Это Ганс Вайгерт.
Что будет теперь? Слышал ли Лучентини о проблемах Вайгерта? Вероятно, он потреблял газеты и телевидение точнее, чем многие другие. В его ремесле та-кое тоже могло бы определенно пойти на пользу.
– Поэтому солодовое виски.
Лучентини улыбнулся. Филлигер ничего не понял.
– Что, простите?
– Клаудия несколько раз рассказывала мне о господине Вайгерте. А также о вас, хотя я должен признать, что я больше не мог помнить ваше имя.
Теперь пришел черед улыбнуться уже и Филлигеру.
– Я надеюсь, она сообщала вам только о наших положительных сторонах.
– Я думаю, да. Я прочитал о расследованиях вашего друга в газете. И не только об этом. Но и о его проблемах. Он сейчас у Клаудии в Боцене?
– В данный момент да. Но они оба там не одни. Около их дома секретная служба ООН соорудила, так сказать, свой новый филиал.
– Почему его еще не арестовали?
– Ганс, или скорее, мы всех втроем, идем по следу одной истории. О чем идет речь, вы наверняка знаете, если вы следили за газетами. Они хотят заставить Ганса замолчать, шантажируя тем, что обвинят его в двух убийствах, которых он, однако, не совершал. Секретная служба ООН поставила ему ультиматум. Либо он возвращается в свою газету, которая вышвырнула его, и отказывается от дальнейших расследований этого дела, или его арестуют. Секретная служба полагает, что так или иначе контролирует его и Клаудию, наблюдая за домом, в котором пребывают они оба. Поэтому ему предоставили одну неделю времени на размышление. Но служба не знает, что я тоже был в доме. И она не знает, что нам удалось добраться до документов, которые могли бы быть очень важны для определенных кругов. Чтобы эти документы не попали не в те руки, мы должны доставить их в безопасное место, по меньшей мере, на время.
Филлигер надеялся, что выдал не слишком много. Клаудия там, Клаудия тут. Он не совсем доверял Лучентини.
– И для этого вам нужна моя помощь?
Наконец, они перешли к делу. Филлигер был этому рад.
– Собственно, нам нужны только несколько мелочей. И мы готовы заплатить за это соответствующую цену.
– Что же вам нужно?
– Документы на вымышленные имена для меня и Клаудии, а также два пистоле-та.
Лучентини показал на бокал Филлигера.
– Еще один?