Черное евангелие
Шрифт:
— По-видимому, была христианкой, — сказал Кобаяси.
— Да, но церковь святого Гильома — католическая, а у католиков самоубийство считается страшным грехом, — ответил Итэ, обладавший некоторыми познаниями в христианской религии.
Однако и это не опровергало версию о самоубийстве. И в полицейском управлении единодушно решили передать тело родственникам, поскольку личность покойной была установлена.
Но самоубийство тоже насильственная смерть, и полицейское управление отправило донесение в прокуратуру.
На место прибыл сам прокурор. Поверхностно
— А хорошенькая девчонка. И одета неплохо.
— Она работала стюардессой па международной авиалинии, — пояснил Итэ.
— Конечно, какие-то причины все-таки должны быть для самоубийства. А записки не нашли?
— Нет! Только вот это, — и Итэ показал прокурору квадратную коробочку с таблетками. Надпись на коробочке гласила, что это радикальное средство от морской болезни, от укачивания и от тошноты при беременности.
— От тошноты при беременности… — протянул прокурор.
— Да. Возможно, она была беременна и из-за этого покончила с собой?
— Вполне вероятно. Ведь на этих международных линиях много всяких соблазнов.
— Мы думаем передать тело родственникам.
Прокурор возразил.
— Знаете что, давайте, на всякий случай, произведем вскрытие во избежание возможных неприятностей.
Прокурор оказался человеком осторожным. Итэ согласился. В конце концов можно произвести и вскрытие.
Вскрытие трупов самоубийц производилось в тех случаях, когда причины смерти были недостаточно ясны. Прокурор считал, что в данном случае полной ясности нет.
Но в этот день вскрытия не произвели, и труп пролежал в морге всю ночь. На следующий день только в полдень тело отправили в анатомическое отделение городской больницы. Таким образом, эта процедура началась с опозданием на целые сутки.
Покойница была уж очень молода, и патологоанатом с неохотой взялся за скальпель. Сперва он тщательно осмотрел труп и при осмотре обнаружил на шее небольшие кровоподтеки. Это его удивило, и он стал обследовать их более внимательно. Кровоподтеки были еле видны: какие-то небольшие темные пятнышки. Не удивительно, что раньше их никто не заметил. Да и кровоподтеками их трудно было назвать.
— Странные пятна, посмотрите, — обратился врач к инспектору Кобаяси, присутствующему при вскрытии.
— А что это может быть, доктор? — спросил Кобаяси.
— Трудно пока сказать. Если в данном случае имело место удушение, то пятна чересчур уж бледные. Сейчас вот вскрою, и тогда посмотрим.
Врач взял скальпель и сделал первый надрез на шее.
Он без труда обнаружил физиологические изменения в дыхательных путях. Смерть наступила не вследствие отравления, а в результате удушения. Но как задушили женщину, оставалось неясным. И все-таки врач констатировал смерть «от удушения путем сдавливания дыхательных путей». Но почему же на трупе нет почти никаких следов? Обычно в таких случаях на кожном покрове остаются явно выраженные синяки и ссадины. А тут лишь едва заметные пятна, и больше ничего.
Одно можно было определенно утверждать: женщина не утонула. В дыхательных путях не было тех характерных изменений, какие бывают у утопленников. Тогда что же это — отравление? Врач был убежден, что версия о самоубийстве не оправданна, и продолжал самым тщательным образом исследовать труп.
В результате вскрытия было установлено, что ни в пищеводе, ни в желудке нет никаких следов отравления; что покойница не была беременна; что незадолго до смерти она была близка с мужчиной и что смерть наступила между десятью часами вечера третьего апреля «часом ночи четвертого апреля. В акте вскрытия было также записано, что вечером третьего апреля покойница ела консервированные грибы — китайский деликатес.
— Имеются веские основания подозревать, что в данном случае мы имеем дело с насильственной смертью. Думаю, что ее убили, — сказал врач полицейскому инспектору.
Кобаяси изменился в лице.
— А вы не ошиблись, доктор? Каким же образом наступила смерть? — спросил он.
— Я думаю, ее задушили, — ответил врач.
— Задушили?! Но ведь на шее нет никаких следов!
— Почти нет. Но вскрытие показывает, что она все-таки задушена.
— Тогда как же это произошло?
— По правде говоря, с таким случаем я сам сталкиваюсь впервые. Поэтому сначала и я сомневался. И все же смерть наступила от удушения, иного заключения дать невозможно, — твердо заявил врач.
— Но как это было сделано? — не унимался Кобаяси.
— Если я не ошибаюсь, задушена она особым способом. Ну, скажем, очень сильный мужчина обнял ее за шею, а затем с силой согнул руку в локте и сдавил горло. Вы, возможно, знаете, есть в дзюдо такой прием — «отосу». Данный случай очень походит… Но это, конечно, мог сделать только очень сильный человек. Вот первая примета, по которой, как мне кажется, надо искать преступника.
Кобаяси со всех ног помчался в полицейское управление.
Итак, версия о самоубийстве после врачебной экспертизы отпадала. Оставалось, значит, одно — убийство.
В полиции растерялись, и к месту преступления немедленно были высланы детективы.
Однако восстановить картину преступления через два дня после того, как оно было совершено, оказалось делом нелегким, тем более что на месте происшествия, где побывала масса людей, обнаружить какие-либо следы уже, как правило, невозможно.
Начальник уголовного розыска Итэ вынужден был доложить об этом случае в департамент полиции. В Такакура прибыл старший инспектор первого сыскного отдела Сайто. При такакурском полицейском управлении была создана оперативная группа.
На совещании группы сперва попытались установить возможные причины убийства. Версия, что убитая стала жертвой насильника, отпала сразу. Никаких следов борьбы ни па месте происшествия, ни на трупе обнаружено не было. Отпадала версия и об убийстве с целью ограбления. Было решено, что убийство скорее всего совершено на почве ревности, что его совершили не там, где был обнаружен труп, а в другом месте, и что женщину привезли сюда на машине уже мертвой.