Черное евангелие
Шрифт:
5
После убийства прошел месяц. Все уже решили, что розыски убийцы зашли в тупик. Однако наиболее пронырливые репортеры продолжали неустанно следить за ходом дела — загадочная смерть стюардессы продолжала привлекать внимание общественности. И газетчики не теряли надежды: а вдруг запутанный клубок начнет разматываться?
Сано заявился в такакурское управление полиции к вечеру. Тут ему встретился коллега из отдела происшествий.
— Послушай,
Фудзи — так репортеры называли между собой старшего сыщика Фудзисава. Они прекрасно знали: если хочешь что-либо узнать, надо следить именно за ним.
Совещания оперативной группы, как правило, происходили ежедневно в пять часов, когда все сыщики отчитывались о проделанной за день работе. Однако для Фудзисава делалось исключение. Он редко являлся к этому времени.
— Так что же Фудзи опять выкинул? — спросил Сано.
— Он что-то затевает. В последнее время ни разу не пришел к пяти часам.
— А что он может затевать?
— В том-то и дело, что никто ничего не знает. Вчера репортеры из «Нового слова» устроили за ним слежку. Фудзи был на «джипе», заметил, что за ним следят, и вмиг скрылся. А у тех была большая машина, и, пока они развернулись, его и след простыл. Но ясно одно: если Фудзи убегает, значит дело нечисто.
— Ну, знаешь, он за нос водить умеет, — сказал Сано. — Может быть, ничем особенным и не был занят, а взял да и подшутил над нашим братом. И вообще, если даже он и убежал, это еще ничего не значит… Хотя эта старая лиса, может, что-нибудь и знает…
— Что будем делать?
— Ты-то можешь ничего не делать. Я все равно сегодня вечером собирался нагрянуть к нему домой. Правда, я на это свидание особенных надежд не возлагаю.
Когда Сано подкатил к дому Фудзисава, в переулке уже стояли две машины из других газет. Сано даже не остановился — там, где уже есть двое, третьему делать нечего.
— Теперь куда? — спросил шофер.
— Пожалуй, на Дзосикая.
На Фудзи он, честно говоря, и не надеялся. Ему казалось, что у Хисагаки ему повезет больше. Днем Сано видел, как этот Хисагаки вертелся возле полицейского участка в М.
Дом Хисагаки находился в лабиринте улочек района Дзосикая. Где-то тут должен был находиться храм богини Кисибодзин, покровительницы детей. Это был единственный ориентир. От него надо было идти пешком по кривым переулкам.
Сано глянул на часы — одиннадцатый час! Дома сыщик или нет? — думал он, осматриваясь по сторонам. Кажется, репортеров из других газет тут не было.
— Добрый вечер! — крикнул Сано сквозь деревянное плетение узкой раздвижной двери.
В маленькую переднюю вышел сам Хисагаки. Он был в домашнем
— Ах, это ты! — Он сделал кислую мину.
— Да вот проходил мимо и решил заглянуть. Можно войти?
— Что ж с тобой поделаешь? Хоть и незваный, все равно гость.
Сано снял в передней туфли и поставил их рядом с обувью хозяина.
— Добро пожаловать, — приветствовала Сано жена Хисагаки.
— Простите, пожалуйста, я вам не помешал?
В комнате на столе стояли две бутылочки сакэ и закуска.
— Вот выпей-ка, — сказал Хисагаки, протягивая Сано рюмку.
— Как видно, сегодня рано вернулись?
— Да. Когда быстро управишься, что же еще остается? Тогда можно и выпить. — Хисагаки потер ладонями покрасневшие щеки. — Да и тебе бы лучше идти домой, чем шататься по ночам.
— Настроение паршивое, пока никакой ясности.
— На следствие намекаешь? — усмехнулся Хисагаки. — Согласен. У меня тоже настроение неважное.
— Однако сегодня вы в довольно-таки странных местах разгуливали.
— В странных?.. Да ведь, знаешь, нам везде приходится бывать… А где же это я сегодня был? — притворился удивленным Хисагаки.
— Везде-то везде, а если конкретнее? — ответил Сано вопросом на вопрос.
— Да так, нигде особенно. С вами, репортерами, держи ухо востро. Ведь иной раз вы первые нападаете на след. А мы уже за вами…
— И так, конечно, бывает. Но в данном случае мы поднимаем руки вверх.
— Неужели? А я слышал, вы взялись за китайские грибы?
— Видимо, кто-нибудь из наших и этим занимается.
— Ты мне очки не втирай — ведь тоже этими грибами интересуешься?
— А я не говорю «нет». Только пустой это номер, хотя кое-кто еще идет по этому следу.
— Что же вы выяснили? — спросил Хисагаки и улыбнулся.
— Абсолютно ничего. Был и на базаре и в магазинах. Хотел узнать, кто покупает такие дорогие продукты. Да так ничего и не узнал. — Объясняя свою неудачу, Сано все время следил за выражением лица Хисагаки.
— Да ты не разглядывай мою рожу, она тебе ничего не скажет. Кстати, тебе, пожалуй, лучше дать чашку, а не эту рюмочку.
— Что вы, зачем! — замахал руками Сано. — Я и так вам, наверное, мешаю, а тут еще сакэ распивать. Не надо, я просто посижу и уйду.
— Стесняться нечего, а просто сидеть — и вовсе бесполезно. Из меня ничего не вытянешь, ведь я тоже пустой! — И Хисагаки развел руками, как бы показывая, что у него действительно ничего нет.
— Не совсем. Я уверен, что вы ухватились за какую-то ниточку.
— Я?
— Конечно, вы. Скажите, зачем вы сегодня наведывались в полицейский участок М.? — выпалил вдруг Сано.