Черное колесо
Шрифт:
– Не нужно извиняться, – ответил Мактиг. При этих его словах к нам подошёл Большой Джим. – Это я виноват. – Потом, увидев Бенсона: – Мои сигнальные провода сегодня, по-видимому, перепутались, сэр. Разрешите взять шлюпку. Небольшое физическое усилие поможет их распутать. Мы с доком хотим взглянуть, что находится за крюком.
Бенсон прорычал:
– Хорошая мысль. Я и сам хотел бы взглянуть, что там. Пойдём все. Может, это излечит мигрень у Пен.
Мактиг спросил:
– А остальные не подумают, что мы отправили их с корабля, чтобы провести собственную экскурсию?
– К дьяволу их! – взревел Большой Джим. – На своём корабле я делаю, что хочу. Идёмте, Чед.
Тот ответил:
– Я предпочёл бы идти один. Во всяком случае, без Пен.
Мактиг, нахмурившись, смотрел на них.
У берега было совсем мелко. Шлюпка скребнула по дну. Футах в десяти от берега мы с Мактигом спрыгнули в воду и протащили шлюпку ещё на несколько футов. Я с интересом отметил, что Чедвик не сделал ничего, чтобы помочь нам. Мактиг вытянул руки, поднял Пен, как ребёнка, и перенёс на берег. Вернулся и склонился у лодки, подставляя широкие плечи Бенсону. Тот со смехом взгромоздился, и Мактиг пронёс его двести двадцать фунтов, словно их было только двадцать.
Бенсон слез с Мактига. Избавившись от груза, шлюпка поднялась на воде и начала отплывать. Чедвик закричал:
– Эй, Майк! Вытащите меня!
Мактиг приставил палец к носу и ответил:
– Идите вброд, неженка.
Большой Джим проревел:
– Вброд, чёрт возьми! И прихватите с собой шлюпку на берег.
Мактиг, обняв Пен за талию, начал восхождение на крутой берег. Я шёл следом. Бенсон без труда поднимался за мной. Добравшись до середины, я оглянулся. Чедвик брёл к берегу, вода была ему по щиколотку, шлюпку он тащил за собой. Слышна была его брань. Бенсон тоже слышал это, и его большое тело сотрясал смех, так что трудно было подниматься по неустойчивой дюне.
Повернувшись, я увидел, что Мактиг и Пен добрались до верха. Он стоял неподвижно, глядя на что-то, чего я ещё не мог видеть. Была в его позе какая-то странная оцепенелость, насторожённость, как у пса, увидевшего птицу. Пен была так же неподвижна. Я поднялся к ним и посмотрел в ту сторону.
За дюной открывался бассейн округлой формы, около двухсот футов в диаметре. Был он мелкий, всего в несколько футов, и я подумал, что раньше тут могло быть гораздо глубже, но волны, перехлёстывая через дюны, засыпали бассейн песком. Из дюны торчало что-то тёмное… корма корабля… чёрная… разбитый руль касался края бассейна.
Корабль стоял ровно, был чисто отмыт песком и виден вплоть до обрубка кормовой мачты. Он выделялся на фоне песка, как силуэт на белой бумаге. Если не считать расколотого руля, он казался невредимым. Я видел нактоуз компаса и чёрное рулевое колесо, которое, казалось, вобрало в себя всю черноту палубы… и стояло обособленно, величественно.
Нос корабля был погружён в дюну и погребён под тоннами песка.
Было что-то зловещее в этой чёрной палубе, торчащей из дюны. Что-то отчаянное в том, как цеплялась дюна за корабль… как будто мешала выйти наружу тому, что не должно выходить… как будто хотела вернуть то, что обнажилось.
А кормовая палуба, казалось, отчаянно пытается вытянуть застрявшую часть. Я хочу сказать, что корма не просто торчала из песка. В ней не было ничего статичного. Дюна и корабль как бы двигались: дюна держала, корма старалась вырваться и освободить весь корабль. Неожиданно мне показалось, что колесо повернулось, словно бы тронутое невидимыми руками. Мне пришло в голову, что центр борьбы корабля с песком – в чёрном колесе… На мгновение я почувствовал уверенность в этом, точное знание… и тут предчувствие, иллюзия исчезли. Из песка торчала только корма погребённого корабля, и больше ничего.
Но видели ли Мактиг и Пен то же, что и я? Никто из них шевельнулся, не заговорил, все были поглощены открывшимся зрелищем.
Тяжело дыша, к нам поднялся Бенсон, за ним Чедвик. Бенсон взглянул и сказал, словно не веря своим глазам:
– Корабль! Старый корабль! Клянусь Богом, вы только взгляните. – Он словно вчера плавал! А что в нём?
Он скользнул по песку к узкому пляжу и побежал к остову. Мактиг неожиданно ожил, соскочил с дюны и устремился за ним. Когда он догнал Бенсона, я видел, как Большой Джим поднял руку, останавливая его, но Мактиг отвёл его руку и обогнал. Чедвик помог Пен встать. Она взглянула на меня, и я увидел в её глазах неясный страх. Она сказала: «Идёмте», – и мы втроём пошли за Мактигом и Бенсоном и вскоре догнали последнего. Он тяжело отдувался и был сердит.
– Чёрт бы побрал этого выскочку! – выдохнул он. – Обогнал меня. Моё право – первым взойти на борт! Быстрее!
Но когда мы добрались до остова, Мактиг ждал нас; он не делал попыток подняться на борт. С удивлённым выражением он рассматривал корму.
– Никакого названия, – сказал он. – Странно. Корабль, старый… но брусья совсем целые… вполне выдержат новое плаванье… если корабль сможет освободиться, – со странным выражением добавил он.
Я вздрогнул: Мактиг вторил моим фантастическим мыслям.
– Освободиться! – фыркнул Бенсон. – Я его откопаю! Дьявол, Майк, корабль не тронут. Я узнаю, что внутри.
Чедвик сказал:
– Мне он не кажется нетронутым. У корабля большой опыт. Видите закрытые порты? Готов биться об заклад, за ними ржавеют пушки. А посмотрите туда, где песок держит корабль. Если это не проделано двадцатифунтовым ядром, я готов один грести на обратном пути!
Мы взглянули, куда он показывал. Поручень был разбит, и в корпусе зияла круглая дыра трёх футов в поперечнике.
Пен, тяжело дыша, сказала:
– Пираты ведь часто плавали на кораблях без названий. Я, кажется, где-то читала об этом. Может быть, это пиратский корабль. Может, поэтому я чувствую… – Она помолчала. – Это злой корабль, – сказала она наконец. – Мне он не нравится.
– Пират! – взревел Большой Джим и сделал неуклюжее танцевальное па. – И, может, на нём все ещё пиратская добыча! А мы здесь болтаем! Я поднимусь. Как же подняться? – Он прошёл вдоль корпуса, потом вернулся и зашёл с правого борта.