Черное лето
Шрифт:
– Потом посмотрим целиком. Сейчас я просто хочу, чтобы ты послушал, как она говорит.
Спустя несколько минут она вновь остановила видео.
– Ее манера речи не отражает тех же нарциссических характеристик, что у ее отца.
– Вот как?
– Никаких доказательств.
– Ну, она еще очень юная, – заметил По. – Разве манера говорить не меняется с возрастом?
– Меняется, но как раз наоборот. Подростки еще не умеют скрывать, какие они на самом деле, их речевая манера максимально естественна.
Прежде чем По успел ответить, средний ноутбук громко завизжал. Брэдшоу нажала кнопку, и на экране появилось
Бывает усталость после бурной ночи и слишком обильных алкогольных возлияний. Утром тяжело встать с постели, но когда вы справитесь с этой задачей, вам понемногу полегчает. Может возникнуть такая усталость, если вы проработали восемь часов подряд без перерыва – таким образом ваше тело напоминает, что вам уже не двадцать один.
А бывает другая усталость. Та, что давит, как тяжелое пальто, та, от которой болят кости. Неважно, сколько вы проспали – вам кажется, что ваша энергия постоянно утекает. Что эта усталость будет с вами всегда.
Флинн выглядела именно так. Белки ее глаз были цвета мочи с похмелья, плечи безвольно поникли. Она не причесалась как следует, и в целом вид у нее был такой, будто она спала в машине. Такой она была уже примерно месяц.
– Доброе утро, детектив-инспектор Стефани Флинн, – сказала Брэдшоу.
Флинн не стала размениваться на любезности.
– Глубоко он в жопе? – спросила она резко. Брэдшоу покраснела.
– Я пока не могу сказать, инспектор Стефани Флинн. Проанализировав то, что нам прислала Камбрия, предположу, что это довольно точная оценка. По представил подробный отчет о цепочке хранения крови, согласно которому кровь была взята, перевезена и проверена благополучно. Следовательно, Элизабет Китон жива, и мистер Китон не мог ее убить.
– Но…
– Но есть момент, о котором По вам еще не рассказал. – Брэдшоу повернулась к По. Пришлось рассказать Флинн о следах трюфеля, обнаруженных в крови Элизабет, однако же он не стал говорить, какой счет скоро ляжет на стол детектива-инспектора.
– Возможно ли, что похититель накормил ее трюфелями? Ты сам мне всегда говорил, что гадать, как может вести себя преступник, – бесполезное занятие.
– Верно, – признал По. Хотя он в этом сомневался. Наиболее вероятным объяснением было то, что у Элизабет Китон, что неудивительно при ее воспитании, развился вкус к изысканным блюдам, и она в них себе не отказывала даже в своей добровольной ссылке.
Флинн ничего не ответила, и По решил, что не очень-то ее убедил.
– Это все, что ты мне скажешь?
Прежде чем По успел это признать, вмешалась Брэдшоу:
– Нет, не все, что он скажет, инспектор Стефани Флинн. Есть некоторое противоречие в том, где была Элизабет Китон последние шесть лет. Оно подтверждает теорию По.
– То есть на версию с похищением вы не повелись? – уточнила Флинн.
– Мне кажется, есть определенные несоответствия.
– Какие?
– Не считая того, что она пришла в библиотеку Олстона, именно когда там находился полицейский, хотя такая вероятность составляет лишь 3,29 процента, главная проблема заключается в том, что, по ее словам, она дошла туда пешком. Вчера вечером я выяснила, сколько времени мне потребуется, чтобы добраться до дома По, и сопоставила это со словами Элизабет Китон.
По пристально посмотрел на нее. Он так и знал – она что-то скрыла.
– Я взяла с собой девятикилограммовый рюкзак, чтобы компенсировать тот факт, что она, по ее словам, не ела четыре дня. С помощью вариации теории асимптотического расширения я внесла необходимые коррективы.
Флинн скрестила руки на груди и посмотрела на По. Иногда то, что крутилось в голове Брэдшоу, было нелегко перевести в слова, понятные обычным людям. До того, как начать работать в отделе анализа тяжких преступлений, она общалась только с людьми с самым высоким ай-кью, людьми, понимавшими и ожидавшими научных объяснений. Ей не хватало чувства такта донести информацию до коллег другого типа, не выглядя грубо или снисходительно, и хотя По мягко тренировал ее по части дипломатии – в которой и сам был не эксперт, – это было непростой задачей.
– Объясни для меня, Тилли, – попросил он. Брэдшоу вздохнула.
– Я подсчитала, как далеко она могла бы пройти, а затем нарисовала круг на карте.
– А, как в «Беглеце». – По кивнул.
– Это базовая статистика. Не понимаю, как вы, ребята, справляетесь, – пробормотала Брэдшоу.
– Ну и? – нетерпеливо молвила Флинн.
– Я применила расчеты к спутниковой фотографии Олстона и его окрестностей, – пояснила Брэдшоу. – Это сельская местность, и поблизости больше ничего нет. Если бы она сбежала из здания, то полиция уже ее нашла бы…
Флинн переплела пальцы.
– Может быть, все было иначе? У Элизабет не было причин за что-нибудь отомстить отцу? Она могла инсценировать собственную смерть, чтобы потом сидеть сложа руки и наслаждаться тем, что с ним происходит?
По задумался. Теоретически эта версия была логичнее. И, само собой, оставляла меньше вопросов без ответа.
– Конечно, возможно, босс.
– Но ты так не считаешь, верно?
– Нет, не считаю.
– Почему же?
– Потому что Китон не злился. Он почти не упоминал об Элизабет. Если бы за всем этим стояла она, он бы не смог скрыть ярость по отношению к ней. Но я увидел лишь враждебность по отношению ко мне.
– Ну хорошо, – кивнула Флинн. – Ты с ним встречался, а не мы.
Вот в чем заключался один из главных плюсов Флинн как детектива-инспектора: она никогда не контролировала детали и не сомневалась в них. У нее была команда, которой она могла доверять, и Флинн ей доверяла.
– Тогда скажите, что, по-вашему, произошло.
– Они спланировали это вместе, – сказал По.
– Я согласна, инспектор Стефани Флинн.
Флинн надолго задумалась.
– Ну что за сраный беспорядок, – наконец выдала она.
– Соглашусь, инспектор Стефани Флинн, это… странный беспорядок.
– Что вам нужно? – спросила Флинн.
– Полные досье на Джареда и Элизабет Китон, – ответил По.
– Разве на Джареда не составили досье шесть лет назад?
– Не тот, кто понимал, что делает.
– Справедливо.
– Это должна быть информация для анализа онлайн.
– Еще что?
– Мне нужно, чтобы Тилли осталась здесь.
К его удивлению, Флинн согласилась. К его еще большему удивлению, она не предложила приехать сама. Он был ее другом, и у него были проблемы – он ожидал, что она приедет первым поездом. Что, черт возьми, с ней творилось?