Черное Рождество
Шрифт:
Салов решил сменить тактику.
— Господин штабс-капитан, — начал он, смелея от собственной наглости, — что-то я вас не совсем понимаю. Я работал, старался, вы же сами только что изволили выразиться, что из-за моей такой большой помощи и взяли большевистский комитет. И вот теперь, извиняюсь, такое отношение…
— Что-что? — удивился штабс-капитан, и Салов заметил, что даже полковник у окна пошевелился.
— Я мог предупредить товарищей, но не сделал этого, потому что понял, как мы все не правы. — Салов
— Ах, вот как? — подал голос полковник.
Салов увидел пенсне, болтающееся на шнурке, жесткий взгляд и лицо, будто вычеканенное на старинной монете.
— К тому же я согласился работать на контрразведку с условием, что меня отпустят на свободу. Ваша операция, так или иначе, но завершилась, так что отпустите меня восвояси.
— Кто же это тебе сказал, что тебя отпустят? — тихо и даже как-то ласково произнес полковник.
— Леля, — растерялся Салов, — она обещала.
— Леля? — захохотал даже штабс-капитан, а полковник только поморщился. — Ты думаешь, Леля у нас здесь главная? Мало что она тебе обещала!
— А что со мной теперь будет? — затрепетал Салов.
— Подпольщиков будет судить военно-полевой суд, через неделю их отправят в Джанкой в тамошнюю контрразведку, — сухо сказал полковник. — А ты, гнида, пойдешь в камеру «наседкой», больше ни на что ты не годен, — добавил он уже гораздо выразительнее. — Посидишь с недельку, выяснишь, куда мог ваш главный большевик Макаров Владимир Васильевич, он же товарищ Макар, деться. И какие у него могут быть дальнейшие планы. Ну, а дальше посмотрим.
Штабс-капитан крикнул солдата, Салова увели, офицер тоже вышел по своему делу. Оставшись один, полковник надел пенсне и сел за стол, подперев голову руками. Он долго думал, потом тяжело вздохнул и произнес вслух:
— Но если они, вот такие, побеждают нас, следовательно, мы — еще хуже?
Глава 9
В сумерках руководитель разгромленного подпольного комитета товарищ Макар появился в переулке возле знаменитой севастопольской гостиницы «Кист». Стараясь не привлекать к себе внимания, он наблюдал за входом в гостиницу. Внимательно изучив витрину кондитерского магазина, афишную тумбу и прочитав по два раза расклеенные на стене приказы губернатора и военного коменданта, товарищ Макар увидел наконец того, кто был ему нужен. Скрипя ремнями, сверкая золотом погон, из гостиницы вышел элегантный молодой офицер.
Товарищ Макар торопливо пошел ему навстречу. Поравнявшись с офицером, он быстро прошептал:
— В десять у служебного входа «Ливадии».
Ресторан «Ливадия» — большой, шикарный. Но вход для персонала находится совсем с другой стороны, из темного переулка. Дома рядом были все со сплошь с закрытыми ставнями, людей в переулке не было, мелькала иногда смутная тень и пропадала в темноте южной
В назначенное время возле служебного входа ресторана «Ливадия» появился тот же щеголеватый поручик. Воровато оглядываясь, он прошел мимо двери. Дверь приоткрылась, и показавшаяся рука втащила офицера внутрь.
Товарищ Макар приложил палец к губам и прошептал:
— Тише, Павлик! Здесь есть один сочувствующий, он постоит на стреме, мы можем поговорить.
— Ты с ума сошел, — прошипел поручик, — что у тебя стряслось?
— Не кипятись, Павлик. Дела паршивые: комитет провалился, половина убита, половина арестована.
— А ты что будешь делать?
— Я чудом убежал, придется переходить на нелегалку. Я думаю уйти в горы к зеленым, буду создавать партизанскую армию, оно вернее: в городе народ ненадежный, предатель на предателе. Я к тебе для того пришел, чтобы ты знал: могут тебя начать обо мне расспрашивать, ты должен быть к этому готов. А может, тебе лучше вместе со мной, в горы?
— В горы всегда успеется. Пока я могу доставать военные сводки, надо за мое место держаться. Ты, однако, зря к гостинице пришел. Нас могли там увидеть с тобой.
— Я тебя должен был предупредить. Как ты будешь на мой счет оправдываться? Брось ты все, рванем в горы к партизанам! Черт с ними, со сводками!
— Еще у меня одна мысль есть. Хорошо бы теракт провести. Убрать генерала Слащова — больно, сволочь, удачливый… Считай, на нем одном перешейки держатся.
— Сложно будет, я людей растерял. Но мысль хорошая, обдумать надо. Что будешь про меня генералу своему говорить?
— Ладно, оправдаюсь как-нибудь. Май-Маевский очень мне доверяет, я смогу в чем угодно его убедить.
— Ну смотри, Павлик, как знаешь. Мне пора уходить, нужно еще до квартиры добраться, где ночевать буду.
— Надежная квартира? — забеспокоился брат. — Не могут тебя там ждать друзья из контрразведки?
— Не волнуйся, про эту квартиру никто не знает, даже тебе не скажу, — усмехнулся товарищ Макар. — Завтра выберусь из города, найду зеленых, возле Балаклавы, я знаю, отряд базируется, потом вернусь. Связь будем держать по резервному варианту.
С этими словами товарищ Макар пожал щеголеватому поручику руку, выскользнул за дверь и растворился в быстро сгущающихся сумерках.
На следующее утро генерал-лейтенант Май-Маевский, кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени, кавалер ордена Британской империи, кавалер целого ряда других орденов, английский лорд, сидел на веранде гостиницы «Кист» и читал Диккенса. В недавнем прошлом победоносный военачальник, командующий Добровольческой армией, после поражения под Орлом он был отстранен Деникиным от командования и жил в Севастополе, вдалеке от театра военных действий, больно переживая свою вынужденную бездеятельность.