Чёрному, с любовью
Шрифт:
Глотнув кофе и не отрывая от него взгляда, я снова задумалась, затем медленно кивнула.
— Да.
Он ждал, сложив руки перед собой на столе. Он уже расправился со своей огромной порцией вафель. Пустая тарелка с плавающим сиропом оказалась отодвинута в сторону вместе с посудой от сосисок и бекона, которые он тоже мгновенно умял.
— И? — подтолкнул он, когда я не заговорила. — Собираешься поделиться, любовь моя?
— Это не совсем… этично, — произнесла я.
— Я весь внимание.
Выдохнув, я поймала себя на том, что скопировала
— Ладно. Тогда я скажу вот что: мы поставим прослушку на все телефоны Танака, — сказала я, глотнув кофе. Я выдержала его взгляд, поигрывая кофейной чашкой, которую поставила обратно на столик. — Мы получим все записи предыдущих звонков и выясним, откуда поступил тот звонок, о котором говорила Юми, а также посмотрим, не получится ли созвониться с Национальной Безопасностью или другими органами, которые могут нам что-то сообщить. И мы пошлём видящих, чтобы прочли членов семьи Танака. Всех. И его сестёр тоже. И его отца.
Блэк моргнул.
Выражение его лица не изменилось.
— Ты можешь сделать это, дорогой? — невинно поинтересовалась я, затем подняла кофейную чашку и отпила глоток, похлопав ему глазками. — Твои приятели в Пентагоне записывают все международные звонки, верно? Я знаю, что они не заглядывают в эти записи без оснований, но ведь у них есть эти записи, верно?
В глазах Блэка заискрило лёгкое веселье.
— Верно, моя прекрасная жена.
— Так что? — спросила я, пожимая плечами и делая ещё один глоток кофе. — Мы отследим все контакты. Мы послушаем оригиналы, где получится. Затем пошлём наших людей за Бриком.
— А затем?
Я поставила кружку. Мой голос оставался спокойным, хотя челюсти сжались.
— Затем мы выкачаем из него всю кровь, — сказала я. — И будем сдирать с него кожу, пока он не скажет нам, что именно он сделал с Ником.
Воцарилось молчание.
В уголках губ Блэка заиграла лёгкая усмешка.
Откинувшись назад, он положил руку на спинку дивана и отпил большой глоток кофе.
— Я определённо тебя испортил, — заметил он.
Я пожала плечами.
— Это на пользу.
— То, что я тебя испортил?
— Конечно.
Он усмехнулся, качая головой.
— Возражения будут? — мой голос прозвучал чуть резче. — Мне не грозит нотация, Блэк? О том, что вампиры тоже люди, и…?
— Хочешь поплавать? — спросил он с бухты-барахты.
Когда я умолкла и уставилась на него, он улыбнулся мне, потягивая свой свежезаваренный кофе и изучая моё лицо. Я ничего не сказала, а он лишь пожал плечами.
— За нами заедет машина, — сказал он. — Но не хочешь сначала прыгнуть в океан? Знаю, будет холодно, особенно после Таиланда, но я не против, если ты за.
Посмотрев на него, я подавила очередной смешок.
— Значит, нотации будут позже? — уточнила я.
Он покачал головой, аккуратно поставив свою кружку кофе.
— Никаких нотаций, любовь моя. Я говорил тебе… решение за тобой. Я стопроцентно на твоей стороне, как бы ты ни захотела разобраться с этим. Все мои ресурсы в твоём распоряжении. Включая контакты, которые остались у меня в Пентагоне…
— Но что ты сам думаешь? — перебила я, поджав губы.
Воцарилась тишина.
Блэк посмотрел мне в глаза, изогнув губы в лёгкой усмешке.
— Ну… возможно, ты только что наградила меня стояком, — он бросил на меня хищный взгляд. — Это относится к делу? Или лишняя информация?
Я подавила смешок.
— …И моё предложение поплавать, возможно, имеет слегка скрытые мотивы, — добавил он, стиснув мою руку на столе и подтянув меня поближе. — Возможно, я намекаю на перепих после пробежки, просто чтобы попробовать, каково это будет в Тихом океане… при нулевой температуре… по сравнению с безветренными водами Таиланда. Однако нам придётся остерегаться сёрферов. И акул. У тебя ведь месячные не идут, нет?
В этот раз я расхохоталась в голос.
И даже я услышала в этом смехе облегчение.
Блэк поддержит меня в этом.
Он поддержит меня до самого конца.
Рано или поздно мы найдём Брика.
Мы найдём его, и тогда я вытащу из него правду о том, что он сделал с моим самым давним другом — даже если в процессе я потеряю свою бл*дскую душу.
Глава 11
Мягкий подход
Наоко смотрел через железные решётки клетки. Он обхватывал их ладонями, сжимал пальцы до побеления костяшек, стискивал их до боли.
Он гортанно рычал.
Ничего не мог с собой поделать.
К этому времени он едва осознавал, что делает это.
Голод скрутил его внутренности, от сильного желания его тошнило. Его член сделался твёрдым. Слюна наполнила его рот. Клыки до боли удлинились, отчего желание лишь ухудшалось настолько, что ему отчасти хотелось впиться этими клыками в собственное запястье.
Он не мог отвести взгляда от сцены, разворачивавшейся перед ним.
Он не мог зажать уши, чтобы не слышать раздававшихся звуков, тошнотворно чувственного чавканья и сосущих звуков, которые как будто наполнили всю комнату с высокими потолками.
Он ощущал головокружение. Он чувствовал себя одурманенным, затерялся в столь мощном желании, какого никогда не испытывал.
Ему хотелось закричать на другого вампира.
Нет, ему хотелось взреветь на него, разорвать его на куски.
Он хотел кидаться на решётки клетки, пока не истечёт кровью.
Однако он знал.
Он знал, что если скажет хоть слово — если в любой манере повысит голос на этого мужчину, и тем более навредит себе, или станет угрожать ему, или проклинать его — он заплатит за это. Он заплатит за это не болью, потому что такой вариант он предпочёл бы для себя. Он заплатит за это голодом, лишением всего в этой бл*дской клетке.