Чёрному, с любовью
Шрифт:
Как бы ни выбивали его из колеи возможности, вызванные молчанием Дориана, намёки, которые Наоко читал в этом молчании, а также то, что это могло значить лично для него, он невольно подумал об этом в свете его заточения.
В основном он думал о том, как может использовать это себе на руку.
Если он нравился Дориану, даст ли это ему власть над вампиром?
Дориан рассмеялся, застав его врасплох.
Подняв взгляд, Наоко увидел, что другой вампир понимающе улыбается ему. Словно он увидел тот самый момент, когда
— Не дурачь себя мыслью, что ты можешь воспользоваться этой возможностью и опять свернуть мне шею, Наоко.
Наоко напрягся, инстинктивно стиснув решётки клетки.
Дориан лишь улыбнулся, поразив его настоящей улыбкой, вопреки промелькнувшим клыкам. Вампир продолжал ласково смотреть на него, и эта улыбка постепенно просачивалась в его глаза.
— …Как бы я ни увлёкся моментом, я бы на твоём месте не стал даже пытаться, — весело предупредил он. — Ты один раз застал меня врасплох. Не ожидай, что это повторится… по крайней мере, не в ближайшее время. Теперь я знаю о тебе больше.
Наоко фыркнул.
Он осознал, что всё ещё настороженно смотрит на старшего вампира.
Он не мог определиться, то ли он должен быть испуган, заинтригован, возбуждён или просто выбит из колеи.
Дориан, похоже, позволил ему самому решить в этом вопросе.
— Ты готов выйти из клетки, Наоко? — спросил Дориан.
После секундного колебания Наоко кивнул.
— Готов, — сказал он.
Глава 12
Открыть дверь пинком
Наоко был голоден.
Не просто голоден… он умирал от голода.
Он, бл*дь, умирал от голода.
Его рот опустился к обнажённой шее под ним, но он не успел даже поцеловать её поверхностью своих губ…
Вампир стиснул его плечо, сдерживая его.
Пальцы другой руки зарылись в волосы Наоко, отстраняя его ещё сильнее, не давая ещё раз укусить лежавшую под ним женщину. Уставившись на эту пульсирующую, выступающую вену, прямо на самую толстую её часть, чуть выше следов укусов, которые он оставил на ней ранее, Наоко издал низкий стон, зародившийся в груди раздражённым и наполовину умоляющим молчанием.
Дориан оставался непоколебим.
— Ты получишь больше через минуту, Наоко. Успокойся.
Наоко издал очередной невольный рык.
Это не был полноценный протест, но очень близко к нему.
Как минимум, это была мягко озвученная жалоба.
Отвлекая свой разум от крови, от кричащей нужды, исходившей из его горла и клыков, он вместо этого двинул нижней частью туловища, вгоняя свой член в женщину. Она ахнула, когда он грубо вошёл глубже, приподняла бедра, чтобы встретить его, сжала руками его талию. Её ноги обхватили его туловище, обвили его ноги, затем стиснули ещё крепче, когда он вновь вдолбился в неё.
Она издала тихий стон, побуждая его войти ещё глубже на французском.
Её светлые глаза смотрели на него, умоляя.
Выражение, которое он видел там, усиливало голод в его груди и горле.
— Ты ей нравишься, Наоко, — пробормотал вампир, массируя его плечо. — Ты ей очень нравишься, юный брат.
Наоко задрожал, когда вампир стал целовать его спину и позвоночник, используя язык, покусывая его зубами, пока Наоко продолжал трахать женщину. Сочетание этих ощущение сделало его член твёрже, его тело с большей силой вминалось в неё.
И это также усиливало голод.
Он уставился на веер её волос, высокие скулы, полные губы. Теперь он ощущал запах её крови всюду вокруг себя, не только из укуса на её шее.
Его клыки удлинились, и он снова зарычал, в этот раз ещё громче.
— Не кончай, — предостерёг его Дориан.
Наоко издал очередной протестующий рык, полный протеста.
— Я хочу, чтобы ты подождал меня, — сказал Дориан, стискивая его волосы и бормоча ему на ухо. — Теперь я трахну тебя, Наоко. Если только ты не возражаешь?
Наоко застыл на середине толчка.
Он нависал над женщиной, слушая её дыхание, слушая её сердце, колотившееся в груди и горле, её жалобное хныканье из-за того, что он остановился. Она впилась ногтями в его спину, призывая его продолжать.
Её желание ненадолго отвлекло его.
Однако не очень надолго.
Руки вампира не отрывались от его тела, массировали мышцы спины, массировали плечи, руки. Длинные пальцы помедлили, чтобы сжать его волосы и вновь запрокинуть голову.
Наоко осознал, как он, должно быть, выглядит, с точки зрения вампира.
Он был покрыт кровью и каким-то маслом.
Когда вампир полил этим маслом его и женщину, он знал, для какой цели это, наверное, делается. Его охватило смятение, когда он понял, что знал и отбросил это в сторону — возможно, желая посмотреть, что на самом деле сделает вампир.
Подумав об этом сейчас, он толкнулся в женщину — в этот раз невольно.
Он продолжал игнорировать этот факт, пока раздевал её, а затем и вовсе забыл обо всём, как только он избавил её от всей одежды, и Дориан впервые позволил покормиться от неё. Наоко вновь позволил этому вылететь из головы, как только вставил в неё свой член.
Он сказал себе, что вампир просто хочет посмотреть.
Он сказал себе, что вампир получал кайф, наблюдая, как он кормится и трахается.
Где-то в закоулке своего сознания он знал, что вампир захочет не только наблюдать за этими двумя вещами. Он чувствовал, что какая-то его часть знала всё это время, и что он в некотором роде подыгрывал. Не совсем красуясь перед другим мужчиной, но осознавая, что это делает с ним. Он осознал, что уделяет внимание, что из его действий нравится Дориану больше или меньше.