Черные дрозды
Шрифт:
Она не торопится. Мириам тянет время, а когда оказывается рядом, губы Эшли уже стали фиолетовыми, похожими на дождевых червей.
Мириам рывком дергает Жирного Чувака за подол его жилетки.
— Прошу прощения, — говорит она со всей своей девичьей вежливостью. — Великан? Можем мы поговорить?
Тот поворачивает к девушке свой огромный череп. Мириам почти слышит скрип камней, когда гора пытается найти надоедливого комара.
— Что такое? — спрашивает он, словно ничего больше не происходит.
Ноги Эшли безвольно повисают.
— Вы хотите, чтобы
— Угумс.
— Это мой брат. У него… проблемы. Первая — это плохие манеры. Вторая — его зовут Эшли, а с таким имечком он запросто может носить в кармане пару вагин, не так ли? Третья — он наполовину дебил. Хотя, я не против поставить деньги, что и на две трети. Мама подкармливала его удобрениями для лужайки, когда он был ребенком, полагаю, это была некая попытка аборта.
Глаза Эшли закатываются куда-то к затылку.
— Сейчас, — продолжает Мириам, — если вы будете столь добры, что перестанете его душить и расскажете, что вы, джентльмены, пьете, я бы купила вам еще, пока заведение не закрылось.
— Да неужели? — интересуется Жирный Чувак.
Мириам поднимает вверх два пальца: жест скаута, хотя его можно истолковать и как молчаливую угрозу.
Девушка наблюдает, как под кожей мужчины начинают передвигаться тектонические плиты. Кий отрывается от шеи Эшли и тот тяжело падает на колени, задыхаясь, хрипя и потирая горло.
— Покорнейше благодарю, — говорит Мириам.
Жирный Чувак кряхтит в ответ.
— Тебе стоит держать своего братца на поводке. И достань ему каску.
— Я подумаю.
— Мы пьем пиво. Светлое. Но, думаю, нам стоит выпить чего-нибудь другого. Текилы.
— Текила, ясно.
— И хорошую. А не кактусовый сок.
Мириам показывает ему большой палец, а потом протягивает руку Эшли. По большей части задыхаться он уже перестал. Только покашливает. Но руки не принимает.
Он поднимает на неё глаза и улыбается. Мириам понимает, что грядет, но, как и с машиной-развалюхой, ничего с этим поделать не может.
Эшли бьет Жирного Чувака в пах.
Разумеется, это ни к чему не приводит, поскольку у парня яйца из базальта. Жирный Чувак даже не вздрогнул. Хотя он выглядит несколько удивленным.
— Это не очень хорошо, — говорит Жирный Чувак.
Потом он замахивается и наотмашь бьет Эшли по лицу, всё ещё находящемуся на уровне промежности.
Эшли, однако, оказался к этому готов. Он откидывается назад и кулак Жирного Чувака вспарывает воздух, врезавшись в угол столика на двоих. Мириам видит, что столешница ломает два пальца на руке байкера; они оттопыриваются, похожие на прищепку. Девушка слышит хруст. Как будто кто-то переломил веточку через колено.
Жирный Чувак, к его чести, не кричит. Он лишь медленно подносит руку к лицу и смотрит на неё так, как горилла может разглядывать степлер или iPod.
Начинается хаос.
Седой лобок тянет руки к шее Эшли, но Мириам действует быстро: она пинает ближайший стул и тот врезается прямиком байкеру в живот, мужчина сгибается пополам. Эшли тем временем врезается плечами в колени Хот-дога, и парень падает на пол.
И
Прежде, чем она это понимает, Мириам оказывается в самой гуще. Кулак уже летит, но она не знает куда. Девушка чувствует, как возле её челюсти колышется воздушный поток — миллиметровый промах. Эшли на ногах, глаза перекосило, но Жирный Чувак возвращает его обратно, бросая на двухместный столик, который раскачивается, будто качели.
Мириам замечает отблеск: Серый лобок, прикрывая пах одной рукой, второй достает нож.
Руки Хот-дога толкают Мириам вперед.
Жирный Чувак заносит над черепом Эшли обломок кия.
Всё происходит так быстро и в то же время так медленно. Мириам какая-то вялая. Вернее, говоря, полупьяная.
Пришло время покончить с происходящим. Пришло время мамочки, спасающей жизни.
Когда Серый лобок идет в её сторону, Мириам лезет в карман. Она обходит Хот-дога. Жирный Чувак что-то рычит и его пальцы — даже сломанные, искалеченные — плотно ложатся на оружие. Рука Мириам находит то, что искала. Девушка достает из кармана предмет и использует его.
Перцовый баллончик. Кристаллический. Бьет струей, а не распыляется. Хорош против собак, медведей и Жирных Чуваков.
Она бешено размахивает баллончиком. Струя попадает Жирному Чуваку в глаза, он воет, пытаясь отмахнуться от струи, словно это поможет. В воздухе проносится лезвие и Мириам направляет струю в сторону Серого лобка. Хот-дог, вступая в игру, хватает девушку рукой за запястье…
Олененок на подгибающихся ещё ножках выбегает на дорогу и там замирает, стоя в темноте, обрамленный лишь окружностью мотоциклетных фар. Хот-дог слишком занят, он целует какую-то старую чику, всю в татуировках и с ореолом герпеса вокруг рта. К тому времени, как его язык выныривает из вулканической ловушки, становится слишком поздно. Он отворачивает мотоцикл, пролетая в миллиметрах от белого хвостика. Шины врезаются в гравий обочины. Байк заносит, и он переворачивается. На Хот-доге нет шлема. Лицо встречается с дорогой. Гравий совместно с асфальтом превращаются в шлифовальный станок. Они сносят половину лица как ни в чем не бывало, и оно становится похожим на бифштекс. Глаза вываливаются из глазниц. Тело похоже на тряпичную куклу, позвоночник складывается и раздается щелчок. Чика кувыркается через голову, словно споткнувшийся супергерой, её руки похожи на колеса. Женщина кричит. Олененок скрывается в кустах.
…Мириам делает шаг в сторону, втыкает баллончик ему в рот и наполняет его перцем. Проходит всего две секунды, прежде чем он падает навзничь на холодный бетонный пол. Лицо байкера красное, глаза похожи на волдыри, сопли и пот выходят ровным потоком.
Мириам вздергивает Эшли вверх.
— Надо бежать, — говорит она.
Жирный Чувак царапает глаза сломанной рукой.
Эшли подбирает обломок кия и бьет им Жирного Чувака по голове. Мириам его одергивает.
— Я сказала, бежим!