Черные холмы
Шрифт:
Надпись на воротах имеет для Паха Сапы еще меньше смысла, чем предупреждение о высоком напряжении.
П. Р. М. П. ТРАКТЫ 237 H-305J
Допуск только по разрешению
Предупреждение:
на протяжении 183 миль ни еды, ни крова, ни обслуживания
Предупреждение:
опасные животные
Предупреждение:
человеческие контакты могут быть опасны
Имеющие разрешение следуют далее на собственный страх и риск
Министерство
Ворон срывается со столбика и перелетает через ограждение так, будто его и не существует. Паха Сапа видит Медвежью горку и место, где прежде была петляющая по склону горы дорога, еще, кажется, парковка и площадка для посетителей, может, даже центр для посетителей с туалетами или что-то вроде маленького музея.
Ничего этого теперь нет, а о том, что оно когда-то было, говорят только заросли сорняков в тех местах, откуда убраны бетон, асфальт, фундаменты.
И на Медвежьей горке, и вокруг нее растительная жизнь богата и разнообразна. Во времена Паха Сапы здесь, на самой горе, росли в основном орегонские сосны и низкорослый можжевельник. Теперь тут самые разные сосны и ели. Во времена Паха Сапы в прерии у подножия можно было увидеть только юкку и низкие скудные травы, теперь тут самые разные растения, многие из которых Паха Сапе неизвестны.
Он видит выцветшие ленты — молитвенные флажки — и мешочки из когда-то цветной материи, наполненные табаком, они висят на ветках карликовых дубов и других лиственных растений вдоль берега ручья и подножия горы. Как такое может быть? Подношения сделаны сиу или шайенна… но разве ограда под высоким напряжением и щит на воротах в пяти или шести милях сзади не предполагают, что эта территория закрыта для большинства людей?
Ворон снова взмахивает крыльями и летит на север знакомым уже маршрутом к реке, где Паха Сапа шестьдесят лет назад потерял священную Птехинчала Хуху Канунпу своего рода и где большая часть его сородичей была уничтожена частями кавалерии Крука.
Здесь жарче, чем на Черных холмах, но земля под крыльями ворона — не пустыня. Далеко не пустыня.
Травы здесь сочнее и выше, чем у Медвежьей горки. Паха Сапа только в детстве видел крохотные пятна настоящей высокой травы, теперь же, насколько может видеть глаз ворона с высоты пять тысяч футов, она тянется на восток, запад и север. Под налетевшим порывом ветра трава колышется более медленно и гибко, чем даже под рукой Бога, ласкавшей шкуру мира — более короткую траву за его деревней.
Он представить себе не может, как древняя высокая трава прерии смогла вернуться сюда.
Пожары. Стада бизонов. Выжигание. Время.
Его дух-наги слышит голоса Рейн, его правнучки Констанции, Сильно Хромает и мудрейшего из шести пращуров.
У Паха Сапы на глазах слезы, которые он не может пролить, но он все равно ничего не понимает.
Ворон закладывает вираж, пролетает всего в пятидесяти футах от вершины холма, и Паха Сапа видит.
Бизоны. Они наводняют равнину. Наводняют вершины холмов на севере. Стада растянулись на восток, запад и север на многие мили. Тысячи бизонов. Десятки тысяч. Сотни тысяч. Больше.
Ворон летит на запад к реке.
Горы далеко на востоке —
Ворон закладывает круг, и Паха Сапа ахает, вернее, производит эквивалент этого звука, доступный наги.
Как богата фауна здесь, у реки! Какие крупные здесь животные!
Кроме стада бизонов, видимого до самого горизонта, тут бегают табуны небольших гнедых лошадей. Не тех маленьких лошадей, что он видел 11 000 лет назад, но похожих. Очень похожих.
— Лошади Пржевальского.
Паха Сапа понятия не имеет, кто такой мистер Пржевальский, но лошади ему нравятся — небольшие, выносливые, беспокойные, с черными гривами и пугливые, как все дикие травоядные. А как прекрасен голос, говорящий ему это!
Из лиственного леса на водопой направляется несколько верблюдов.
— Двугорбые верблюды из пустыни Гоби взамен вымершего вида Camelops hesternus (западного верблюда), который сформировался здесь и был весьма распространен в плейстоцене. Но их ДНК удивительно сходны.
Паха Сапа не знает, что такое ДНК, но может вечно слушать этот голос. Он хочет, чтобы голос никогда не умолкал.
— Здесь в плейстоцене обитали четыре вида хоботных, Паха Сапа: Mammuthus columbi, преобладавший Колумбов мамонт, Mammut americanum, американский мастодонт, Mammuthus exillis, карликовый мамонт, — не очень распространенный — и твой и мой старый друг Mammuthus primigenus, шерстистый мамонт, мы видели его реконструкцию на Всемирной выставке в Чикаго.
Паха Сапа молча рыдает, слыша это.
— После многочисленных экспериментов мы решили, что генотип близкого к исчезновению азиатского слона очень похож на генотип нашего вымершего друга. И он хорошо приспосабливается к теплеющему климату Великих равнин. Но сюда завезены и несколько тысяч африканских слонов хотя бы ради того, чтобы спасти их от вымирания в Африке, где в последние тридцать лет происходят климатические катастрофы.
Слоны? — думает Паха Сапа, видя группу животных, выходящих из высокой, колышемой ветром травы низких холмов. Они неторопливо спускаются к реке. Один из самых маленьких хочет бежать впереди стада, но мать — по крайней мере одна из самок — останавливает малыша мягким движением хобота.
Завидев приближающихся слонов, двугорбые верблюды на водопое и группки вилорогих антилоп пускаются прочь. Но они скачут по восточному берегу реки.
На западной стороне на водопой к реке спустился прайд львов.
— Из Южной Африки. Последние представители этого вида. Но здесь они чувствуют себя прекрасно. Прайды на восточных участках П. В. М. П. за рекой Миссури насчитывают теперь несколько тысяч особей. По какой-то причине популярность заповедника растет. Ежегодно треккерам выдается только четыреста разрешений на посещение заповедника, а заявок у нас больше миллиона.