Черные кипарисы
Шрифт:
— Ну и плаваешь ты! — сказал ему Ваня. — Я уж думал, первым приду… Я всех обгонял у нас.
— Думал… Мало ли что ты думал! — завелся Захарка. — Он в треть силы гнал…
— Знаем мы! Едва обошел Ивана! — подал голос Артем. — Чуть бы, чуть бы — и остался б с носом.
Никогда! — отрезал Захарка.
— Хватит тебе, — Феликс одернул Адъютанта. Тот замолк, хотя и ненадолго.
Ваня не был героем заплыва, но Дима чуть успокоился и уже не чувствовал себя одиноким и ненужным.
— Поныряем? — неожиданно спросил Захарка.
— Можно, — сказал Феликс.
Захарка вскочил и минут через десять на веслах пригнал от рыбацкого причала небольшую лодку.
— Только ты не иди, — шепнул Дима в Ванино ухо.
— Почему? — уставился в него Ваня.
Дима даже разозлился:
— Потому что заткнут тебя за пояс! В два счета!
— Ну и пусть затыкают… На здоровье! Я-то что потеряю?
— Ты? Ты… — Дима недоуменно смотрел на него. — И наконец выпалил: — Все! Ну как ты не понимаешь?
В глазах Вани пряталась усмешка.
— А почему? Ну почему?
— Почему? Да потому… Потому что… — Дима захлебнулся и умолк: он хотел так много сказать — и то, что его никто не будет уважать, если он окажется слабаком, и что надо быть поосмотрительней, и что наивных бьют в первую очередь, и что… Все это было так элементарно, что и говорить неловко было.
— Я пойду. — Ваня поднялся, кое-как влез в переполненную лодку. Когда она отошла на некоторое расстояние от берега, Захарка бросил в море сверкнувшую на солнце золотистую консервную банку, и мальчишки начали нырять за ней.
На лодке было тесно, сидела она глубоко, и ныряльщики переваливались через борт и уходили под воду. С первой глубины все, как определил с берега Дима, достали банку. Потом лодка отошла подальше в море, до Димы долетели смех и крики, но уже трудно было разобрать, кто вернулся из глубины с банкой, а у кого не хватило воздуха донырнуть до нее.
Затем лодка подошла к берегу, и по радостным воплям Захарки можно было понять, что с самой большой глубины лишь Феликс да Артем с Витькой взяли банку, а Ваня — только с первой, самой малой глубины. Однако на лице Вани не было и тени огорчения.
Он шел к Диме по гальке и счастливо улыбался.
— Продул? — угрюмо спросил Дима. — Я ж говорил: не ходи.
— Ну и что? — повернул к нему голову Ваня, и его тупой добродушный подбородок говорил не о безволии и поражении, а об упрямстве и твердости. — Хоть знаю теперь, что я негодный ныряльщик… Но Витька-то, Витька каков! А Артем! А Феликс! Земноводные, и только!
Нет, Ваню просто нельзя было понять… Ну никак! Дима даже отвернулся от него. Ведь это было полное, абсолютное, непоправимое, позорное поражение. Конец ему. Точка. И Захарка, прекрасно понимая это, был страшно доволен и даже смотрел на Ваню такими добрыми глазами, точно тот сделал ему величайшее одолжение.
А Ване хоть бы хны… Ну ни капли гордости и честолюбия!
— А кто изобрел ласты, знаешь? — внезапно спросил его Семка.
— Нет, — признался Ваня. — А кто?
— Не знаешь? — прямо-таки ахнул Захарка. — Вправду не знаешь?
— Ну сказал — нет! — с некоторой досадой произнес Ваня. — А кто?
«Какой же он! — прямо-таки ужаснулся Дима. — Не может увернуться от спора… Сейчас они отомстят ему, всыплют за то, что посмел в скоростном заплыве несколько секунд идти впереди Феликса!»
— Ребята… — Захарка вскочил и на весь берег заорал, обращаясь ко всем, кто был на пляже, — к Лене с отцом и еще к каким-то курортникам, и даже к трем рыбакам, растянувшим на гальке неподалеку от них сеть: — Он не знает таких вещей!
Ваня вдруг смутился. Впервые видел его Дима таким смущенным.
— Кто? — спросил он.
— Леонардо да Винчи! — гордо и презрительно крикнул Захарка, и Дима зажмурился от стыда — это знали все мальчишки Скалистого.
— Правда? Вот не думал… Значит, мало ему было писать прекрасные портреты, и парашют сделать, и первому начертить карту Нового Света… Так он еще ласты изобрел!
— Точно! — крикнул Захарка.
Аня с Аркашей громко засмеялись.
— Знать такие вещи надо, — проворчал Захарка, сбитый этим смехом с толку, и присел к Феликсу.
— Спасибо, — сказал Ваня. — Век не забуду этого… Значит, и ласты еще?
И теперь уже все смеялись, даже Дима с Семкой и Лидой. И Артем хохотал, правда с некоторым опозданием. Один Феликс не смеялся.
Аня радостно смотрела на Ваню и машинально дергала рукой висевший на шее медальон.
Неожиданно к ним подошла Лена в синем, с голубой звездой купальнике.
— Ребята, у вас так весело… Можно к вам?
— Ну, конечно, Леночка, садись. — Аркаша показал ей на гальку в центре компании. — Мы очень рады…
— Ты откуда знаешь, как меня зовут? — удивилась она.
— Мы все знаем про тебя, — многозначительно сказал Артем. — Все! Ты просто чудо! Мечта! Звезда пляжа! Где акробатике научилась?
Лена, ничуть не смутившись от его комплиментов, присела рядом и вытянула длинные загорелые ноги.
— Что вы! Какая я акробатка… Я только учусь. — Лена посмотрела на Аню и вдруг заметила серебряную монетку на тонкой цепочке. — Ой, какая прелесть! — И потянула к монетке свою узкую руку. — Можно посмотреть? — Аня кивнула, Лена коснулась пальцами неровного маленького кружка. — Дельфин? Играет в волнах! Где ты ее купила?
— Тебе там не купить. — Аня слегка отодвинулась от Лены, цепочка потянулась, и дельфин выскользнул из пальцев Лены.