Чёрные крылья зиккурата
Шрифт:
Рука взлетела сама собой, и Маркус прочертил кончиками пальцев линию вдоль его плеча.
– Как твоё имя? – спросил он, собственный голос услышав будто издалека.
– Дайнэ Инаро, – ответил тот. Голос раба был глубоким и чарующе холодным.
– Что ты умеешь? – спросил Маркус, продолжая разглядывать его. Он обошёл раба со всех сторон.
– Убивать таких, как ты, – сказал тот.
Маркус снова остановился перед ним. Валькир смотрел прямо ему в глаза.
– И что ты сделаешь, если я тебя куплю?
Валькир молчал, но Маркус и без того понял ответ.
– Я буду рад, если тебя отдадут львам, – сказал он и отвернулся к Клементе, примерявшей ошейник на свою рабыню.
– Как и я, если отдадут тебя, – услышал Маркус из-за спины, но лишь усмехнулся – придавать значение словам раба было смешно.
– Маркус? – Клемента, явно довольная приобретением, стояла с поводком в руках и поглядывала то на свою рабыню, то на патриция. – Я тебе ещё нужна?
– Иди, – Маркус махнул рукой. Улыбка его стала чуточку теплей. – У меня есть ещё пара дел.
– Я загляну к тебе вечерком, – сказала Клемента, но Маркус уже не слушал её. Он направлялся к двери, которая ему до сих пор не давала покоя.
Больно. Но что ещё хуже – страшно. К боли она давно привыкла.
Риана поднесла ладонь к плечу, перемотанному грязной тряпкой. Было бы проще, если бы всё закончилось на арене. Она хотела этого. Она знала, что здесь некому помочь ей. Некому – нигде. Рука будет кровоточить и гнить, и всё, что она сможет получить, это грязную тряпку вместо бинта. Для арены она в таком виде бесполезна. Но хозяина арены, похоже, не сильно волнует сохранность имущества. Впрочем, даже без руки Риана смогла бы неплохо драться. Иногда ей казалось, что убивать она сумела бы и вовсе без рук. Это было единственным, что получалось у неё хорошо. Но чтобы жить без руки, её следует ампутировать, а если оставить так, как есть… Впереди гангрена, заражение… И долгая мучительная смерть вместо быстрой – в когтях ящера.
Риана перевернулась на спину и стиснула зубы. Подстилка пропиталась кровью и потом. Лежать было противно, сил встать не было. Валькирия повернула голову и увидела ледяные глаза, смотревшие на неё сквозь решётку.
Бледное лицо в обрамлении чёрных волос. Этот даэв совсем не походил на того, который отправил её сюда. Но был похож на другого… того, златовласого, которого она почти успела позабыть.
Риана зажмурила глаза, силясь преодолеть накатившую боль. Риана была убийцей – но всё-таки оставалась валькирией и умела ценить красоту. Она ненавидела красивых даэвов ещё сильней, чем таких, как её последний господин – потому что не могла их презирать.
– Ты? – она заставила себя открыть глаза. Риана хотела заговорить в полный голос, но сумела выдавить лишь бесшумный вздох. – Почему ты меня спас?
Даэв долго не отвечал.
– Меня зовут Маркус Цебитар, – сказал пришелец. Он явно не знал, какой эффект произведёт на воительницу его имя, но увидел что-то своё в её глазах. – Скоро ты будешь мне принадлежать.
«Он, – пронеслось в голове. – Цель».
Риана с огромным усилием кое-как поднялась на четвереньки. Большего сделать не удалось.
– Ты хорошо дралась.
Слова даэва током пробежали по спине. Риана ненавидела себя за то, что они доставляют такую радость. Она хотела было ответить, что искусство катар-талах не обрадовало бы даэва так сильно, если бы Риана ещё была свежа и здорова, когда тот оказался возле неё. Но только молчала, глядя в зелёные глаза с золотыми искорками, которые отчётливее проступали в темноте.
«Опять», – отчаянно пронеслось в голове. Валькириям никогда не рассказывали, что у даэвов есть таинственная сила – одним взглядом, голосом подчинять себе. Риана узнала это сама за годы, проведённые в плену. Большинству из даэвов ей удавалось противостоять. До сих пор – кроме одного.
И вот ещё один даэв пробовал свою силу против неё.
Не получив ответа, зеленоглазый шагнул вперёд, открывая взгляду Рианы светлокожее, будто выточенное из мрамора лицо.
– Не знал, что валькирии умеют проливать кровь. Кто научил тебя?
«Мастер Инаро», – пронеслось в голове, но Риана заставила себя промолчать и плотнее сжать зубы. Даэвам нельзя доверять. С ними вообще нельзя вступать в диалог. Сказав лишь слово – ты уже проиграла.
– Покажи мне свои крылья. Они черны, как ночь, ведь так?
Пришелец наклонил голову вбок. Риана смотрела, как рассыпаются по чёрному бархату камзола угольные пряди шелковистых волос.
«Ты должна его убить, – напомнила она себе. – Таков твой долг. И, может быть, Тот сдержит своё слово… и освободит. Позволит умереть».
Как не вовремя эта слабость. Впрочем… может, как раз – вовремя?
– Ты станешь мне служить?
Она не сразу поняла, что Цебитар задаёт ей вопрос.
– Я не служила и никогда не буду служить никому, кроме зиккурата Сизых Облаков, – голос хрипел, когда Риана произносила это вслух.
Маркус постоял за решёткой ещё какое-то время, потом развернулся и пошёл прочь.
Риана осталась одна. Закрыла глаза и, преодолев боль, попыталась провалиться в сон. Она лгала. Не смела сказать вслух о том, за что до самой смерти будет себя презирать.
«Ты служила даэву, жалкая тварь, – неумолимо настаивал голос внутри неё. – Ты предала всё, чему присягала».
Золотые волосы, рассыпавшиеся по белым плечам, промелькнули у неё перед глазами.
«Будь проклята их красота. Будь прокляты они все».
Если бы валькирии верили в богов, Риана молилась бы своим, упрашивая простить за всё, что успела совершить. Но у валькирий были только храмы, в которых они поклонялись сами себе.
«Ты не заслуживаешь, чтобы кто-то тебя искал, – подумала она. – Ты не заслуживаешь ни свободы, ни смерти. Мастер Инаро никогда не позволил бы тебе войти в храм, если бы знал, кем ты стала».
Маркус уже почти покинул Колизей, когда дорогу ему преградило тучное тело распорядителя арены.
– Многие были недовольны, патриций. Вы сорвали хорошее пари.