Чёрные легенды
Шрифт:
Детинец
– Были зимние праздники, канун нового года, люди радовались его приходу. Проводились зимние игры, кулачные бои, прыжки через пламя, было весело и забавно, когда те, кто был достаточно неуклюж, отделывались прожженными штанами. Считалось, что в этот день живым покровительствовали ушедшие предки, они заботились о них сразу на год вперёд. Это был особенный праздник воссоединения живых и мёртвых. Ибо как же может быть иначе? Жизнь это то, что затемняет смерть.
Все жители княжества, знали кто из какого
Княжеский замок был огромен и постоянно расширялся. Его стены и башни нависали над широкой долиной. Чего в нём только не было и конюшни и хозяйские пристройки, библиотека, арсенал, сокровищница, семейный храм и даже родовая княжеская усыпальница. Была одна традиция, когда делали одну из башен, сносили часть стены и ставили новую. Ну, а в новую стену надо было положить жертву. Такую, чтобы охраняла замок и саму страну от врагов. Ибо замок подобно тому как князь высший правитель страны и есть основа страны её краеугольный камень, фундамент. Даже пословица была: 'все дороги ведут в княжеский замок'. А ещё, жертва должна быть разумной и желательно готовой умереть ради замка и князя. На роль жертвы выбирали детей. И происходило это в канун нового года. Не каждого правда, раз в три-пять лет. И сейчас как раз шёл такой ритуал князь, жрец, пара его воинов, простые замковые каменщики. Все они хотели побыстрее закончить скучную работу. И отправиться дальше, праздновать. Только один человек этого не хотел. Маленький светловолосый мальчик лет девяти стоял рядом с ними. В простой белой по традиции домотканой рубахе, он поёживался от холода и невольно тянулся к людям. Но, они неправильно это понимали.
– Куда рвёшься?
– Я хочу домой-дяденька.
Один из воинов решил зло пошутить, ибо ему самому надоело стоять на промозглом ветру, ты скоро отправишься в свой новый дом.
– Куда?
– Да вот в эту стену.
– Но, я туда не хочу,- испугался ребёнок, там должно быть темно и холодно.
– Пожалуйста, отпустите меня домой.
Жрец укоризненно покачал головой все эти годы община кормила тебя ты должен послужить князю, стране.
– Но, я не хочу, мне страшно.
Жрец подошёл к мальчику и ударил его. Ты трус, а может быть ублюдок чужого племени, в тебе нет ни капли нашей крови, ты жалкий раб? Произнёс он то, что считалось страшным оскорблением. Мальчик молчал обескураженный, я не трус, наконец сказал он, не раб, мой отец воевал за князя.
– Слушай жрец, не выдержал князь, мне это неприятно. Давай найдём раба.
– Как можно князь?! Ты хочешь, чтобы замок охранял жалкий раб? Да ты что княже!- он надулся от важности, ибо редко когда ему доводилось учить князя. Но, традиции это святое.
Князь побагровел.
– Не забывайся, здесь я устанавливаю порядки!
– Люди, предки и боги не поймут княже, если ты вдруг решишь нарушить древние традиции. Защищать замок и страну должны не рабы и чужеродцы. Ты же сам не возьмёшь таких в войско, они предадут или испугаются сечи и решат убежать, а то и обратят оружие против тебя. Также и с древними традициями, не нарушай их князь, как ты разбираешься в войске, также и я разбираюсь в них. И вообще рабы денег стоят, - закончил он.
– Ну, давай хотя бы убьём мальчишку, чтобы не мучился.
– Князь! Как можно вскрыть этот невинный сосуд и пролить невинную кровь, которая предназначена как дар богам?! Этот мальчик в их власти, а не в твоей! И вообще, что тебе до него. Таких как он много. Разве его более короткая смерть стоит того, чтобы ссориться с богами?
– Ты прав жрец. Делай, что должен.
По знаку жреца они провели ребёнка в нишу, которая была метра три в длину и полметра в ширину. Жрец сунул в одну руку мальчика небольшой каравай белого хлеба, а в другую сосуд с водой, превратившейся на таком морозе в лёд.
И сделал знак каменщику. Нишу начали замуровывать, закладывая кирпичами и цементируя их.
– Пожалуйста, не надо!- раздался голос ребёнка. Не делайте это!
Но, его никто не слушал, всем хотелось уйти, праздновать, веселиться, выпить горячего вина, обнять своих домочадцев и отправиться спать.
Прошла пара лет. Однажды это было летом. Люди как раз заканчивали работать в поле, была страшная жара, и они хотели устроить себе послеобеденный перерыв. Хотя бы до вечера. К ним вышел из-за поворота дороги человек.
– Милко, пришёл, вернулся!- закричал юноша подросток.
Крестьяне, общины разинули рты и смотрели на него как на мертвеца. Ибо не бывает такого, чтобы из чужедальней страны, лежащей аж за морем. Вернулся тот, кого они уже похоронили. Пришедший был невысокий человек, со светлыми волосами, одетый в рубище. Видно на его долю перепало много испытаний, он был истощён и еле держался на ногах, на которых были рванные, расползающиеся сапоги.
– Да, это я сказал приезжий, чего рты разинули, птица залетит. Или похоронили? Так я живой. Сбежал я из вражеской неволи!
– Вот оно как,- сказал высокий толстый человек. Савр староста деревни и глава свободных общинников. Ну, коли так добро пожаловать домой, он подошёл к пришедшему и крепко обнял. Сегодня будем праздновать, это небывалое дело, настоящее чудо!- обратился он к остальным. Крестьяне, вернулись в деревню и начали готовить праздничный ужин. Забили свинью, развели костёр, распечатали бочонок браги...
– Савр я хочу тебя спросить, почему меня не встречает моя жена и мой сын?
– Тут такое дело он протянул ему дубовую кружку браги. Умерла твоя жена от болезни. Милко, поперхнулся брагой и староста похлопал его по спине.
– Почему ты мне не сказал?!
Староста отвёл глаза.
– Это не всё, заподозрил страшное человек? Где мой сын?
Савр избегал смотреть в глаза этого человека.
– Такое дело,- пробормотал он, зима, праздник, это великая честь, выдохнул он и как то съёжился.
– Говори что случилось?
– Мы думали, ты не вернёшься, никто не возвращается. После того как твоя жена, умерла, кормить твоего ребёнка стало накладно для общины, все эти недоимки перед князем. Я понимаю, ты воевал, ты был одним из тех, кто вместе с князем отправился за добычей. Но,...