Черные небеса
Шрифт:
Самсон смотрел на пустой контейнер, в который Петр аккуратно опускал очередную находку. Коштун выглядел усталым и осунувшимся. Эта загадочная история с исчезновениями совершенно его измотала. Он запер контейнер и сел на стул.
— Петр, погоди, а что, если не убирать их?
— То есть?
— Оставить на столе. Мы сядем и будем смотреть на нее. Всю ночь.
Коштун поскреб заросший щетиной подбородок.
— Почему нет? Посиди здесь, я позвоню жене!
— И
— Получилось. Тварь осталась на столе, и на утро Петр сделал вскрытие. Подробностей я не знаю — мне пришлось уйти, но с тех пор с химерами поступали именно так. Был период, когда твой отец сидел в Лаборатории безвылазно, иногда его сменял я. А потом необходимость в этом отпала, химеры больше не исчезали. Оперативникам дали задание прочесать местность, где находили образцы, это не так далеко отсюда, километров сорок на юг. Они обшарили все, но не нашли ни самих химер, ни их источника. Зато нашли тараканов. Небольшую группу. Была стычка, и живым взяли только одного. Его тоже передали Петру.
— Мама не говорила, что он занимался тараканами.
— Она не знала. И никто не знал. О тараканах заговорили лишь несколько лет спустя, после гибели группы Ушки. Но об этом в другой раз. Сейчас я хочу закончить рассказ о твоем отце. В последний раз мы с ним встретились за неделю до его исчезновения. Там же, в библиотеке.
Петр нервничал. Он тер лоб и глаза, будто никак не мог сосредоточиться. Самсон терпеливо ждал, когда он успокоится и заговорит.
— Помнишь ту собаку? — спросил он, наконец.
— С лисьей головой?
— Да. С лисьей. Я вчера хотел с ней поработать. Вытаскиваю ее из контейнера, смотрю — а голова-то у нее другая! Собачья голова!
Самсон оторопел. Ему вдруг стало неуютно в маленькой полутемной комнатке рядом с человеком, который определенно сходил с ума.
— Но это не все. У нее глаза другие.
— Что значит другие?
— Человеческие.
— Ты уверен?
— Да. У собак световой поток распределен по сетчатке равномерно, а у человека он фокусируется в одной точке — желтом пятне. Это были человеческие глаза, Самсон! И они на меня смотрели!
— Боже праведный!
— И это еще не все! Помнишь того дикаря, которого привезли твои ребята? Он вовсе не человек!
— Как не человек?
— Я не знаю. Я не понимаю, что происходит. Я даже не могу измерить его рост! Он меняется. Меняется длина конечностей, окружность груди, даже головы! Знаешь, что я думаю?
Не дожидаясь ответа, он выпалил:
— Изменчивость! Вот ключевой фактор. И у этого, и у химер. Я думаю, что все они имеют один и тот же источник. Пока не понимаю какой, и что они вообще такое. Но я пойму!
Он немного помолчал, и добавил.
— Боюсь, для Города это будет конец. Идеологическая смерть.
— Больше
— Его искали?
— Разумеется. И Поиск, и милиция. И Декер. Петр исчез, как исчезали химеры.
Караско замолчал. Через окно на его лицо падал лунный свет, превращая его в злую белую маску.
— До этого дня кроме меня и Адама Декера о химерах больше не знал никто. Теперь знаешь ты. Это знание ставит тебя в особое положение, Ной, поэтому будь очень осторожен. Ни с кем не говори, ничего не предпринимай. Жди.
Они въехали в Голенищево утром. Колотун медленно вел вездеход по узким нехоженым улицам между развалинами старых домов. Караско, держа в руках карту, давал указания. Танк дремал в пассажирском отсеке, под его тихий храп Ушки учил Ноя собирать арбалет. Они миновали очередную развилку и выбрались на площадь маленького городка.
Дома здесь были побольше и выглядели получше. На одном из них, длинной трехэтажке с провалившейся крышей, сохранилась надпись «ГОСТИНИЦА».
— Стоп, — раздался голос Караско. — Вон туда.
Колотун повернул руль и направил вездеход к гостинице. Он уже преодолел половину пути, когда под колесами заскрежетало.
— Стоп, — повторил Караско.
Они выбрались наружу. Утро выдалось ясным; после полумрака машины от густой белизны болели глаза. Было слышно, как где-то среди развалин громко пищат птицы. Предмет, на который наехал вездеход, оказался тонкой металлической трубой, на несколько сантиметров торчавшей из снега. Караско опустился рядом с ней на колени и принялся копать. Остальные молча сгрудились вокруг.
— Что за черт? — сказал Колотун. — Да это же сани!
— А вон упряжь, — добавил Танк.
— Собачья упряжка, — Караско поднялся и отряхнул штаны. — Ржавчины почти нет. Недавно лежит.
Он осмотрел площадь.
— Ной, Танк — возьмите лопаты и поворошите вокруг. Может быть, есть и другие. Колотун — прикрываешь их. Ушки, возьми арбалеты, пройдемся к дому.
Ной с беспокойством наблюдал, как они вошли в дом и исчезли в темноте. Танк передал ему лопату.
— Ну, давай-ка разомнемся.
Дверца кабины раскрылась, и из нее высунулся Колотун с винтовкой в руке.
— Не ссать, ребята, я с вами!
Ной поджал губы и ткнул лопатой в снег.
Когда Ушки и Караско вышли из здания, площадь вокруг вездехода была похожа на жуткое футуристическое кладбище. Первые находки Ной с Танком вытаскивали из снега полностью, но потом бросили — слишком много их было. Колотун, первое время азартно комментировавший их работу, замолчал и хмуро смотрел, как появляются на свет все новые и новые открытия.