Черные розы для снайпера
Шрифт:
– А какого именно и для чего, мы понятия не имеем, – закончила Ева.
– Не все так плохо, – заметил Аркадий. – В космическом Центре подготовка к этой акции идет полным ходом, можно у них и спросить, для чего бы враги, например, на пару часов могли вывести из строя оборудование по приему радиосигналов со станции «Дружба»?
– Как интересно, а трое из пяти человек, которые могли это знать, уже мертвые. – Зоя взяла руку мужа и положила ладонью себе на голову. – Устали мы, ребята, плохо соображаем. Мне теперь кажется, что эти двое из пяти остались в живых не просто так.
– Тебе кажется, что с ними смогли договориться, они все-таки начальство, – продолжила ее мысль Ева. – Давайте пойдем с другого конца-а-а…
– Ну, поехали по группе? – Зоя встала и принесла еще еще одну папку. – Пятая, – потрясла она ею, усаживаясь. – Итак, близнецы с раздвоением личности, санитарка из больницы с маниакальным синдромом, девушка, истребляющая мужиков, дама в возрасте – научный работник с нервным истощением, фотомодель с маниакальным бредом и офицер службы безопасности, Курганова Ева Николаевна, с проявлениями сексуальной агрессии при исполнении служебных обязанностей. Ничего себе компания, да. И все они собрались вместе, чтобы приспособиться к действительности, незаметно и прочно вписаться в окружающий мир. Аркаша, ты мужчина, объясни мне, почему шесть женщин, выделяющихся необычайным отношением к жизни и категорической индивидуальностью, становятся на учет у психотерапевта, чтобы стать такими, как все? Тебя, сексуальный агрессор, – Зоя ткнула Еву босой ногой, – это не касается.
– Исключительно в силу строения организма, – Аркаша ответил сразу, без раздумий, – основой которого является продолжение рода. А все женщины делают это одинаково.
Ева и Зоя, оживившись было, выслушав его ответ, расслабились и переглянулись.
– А дай-ка мне тот лист, что ты сейчас закопала, – протянула Ева руку вниз.
– Хорошее зрение, да? Бери, сама напросилась. – Зоя отдала всю папку.
– Так, посмотрим. Очень интересно. «Из четырех представленных экземпляров прослушивающей радиоволновой аппаратуры один принадлежит отделу АР СБ, один отделу ВЛ СБ…» Нет, это действительно очень интересно, вы меня просто взбодрили! – Ева встала и дальше читала, расхаживая по кабинету: – «…происхождение аппарата типа ИК-143П не определено, предположительно частная практика, происхождение аппарата дубль-В 987… так, основание, и так далее… прошлогодняя разработка отдела русских связей ЦРУ-у-у…» Друзья! Вы влепили две прослушки в кабинет психолога только потому, что она моя подруга?!
– Мы влепили, как ты выражаешься, только одну. Ту самую, которая принадлежит отделу аналитических разработок, АР. Мы не знали, что внутренние линии, ВЛ СБ, тоже ее слушают, – объяснил Аркадий и вздохнул. – Давай без эмоций, ладно? Я же не лезу к тебе в деревню, не объясняю, как надо воспитывать детей, стирать пеленки и петь колыбельные.
– Считаешь, значит, меня специалистом в области пеленок и детей, да? – чтобы не кричать, Ева перешла на шепот.
– Нет. Считаю, что это твое личное дело.
– Что такое внутренние линии?
– Раньше это было что-то вроде тотальной слежки на уровне случая, – пояснила Зоя. – Слушают вообще всех, кто в силу своей профессии имеет право на тайну. Мы тоже удивились, потребовали объяснений. Понимаешь, ведомство большое, секретность заколебала, многие отделы, вместо того чтобы обмениваться информацией, предпочитают ее добывать сами. Мне сказали, кого конкретно слушает отдел внутренних линий.
– Да, здесь написано, – Ева быстро пробегала глазами текст, – но здесь написано…
– Там написано, – скучным голосом продолжила Зоя, – что внутренние линии слушают все, что касается ученой дамы. Она разрабатывала и внедряла в свое время электронные системы управления на военных самолетах, была невыездной и очень охраняемой, за открытие в области антирадарной защиты была награждена и пожизненно одарена казенной машиной с шофером. На время ее пребывания в психушке начальник отдела забирал дорогую
– Стоп, – перебила ее Ева, – есть одна мысль. Значит, одна прослушка частная, три – которыми пользуются спецслужбы, причем две из них – нашего ведомства, а одна – американского образца.
– Значит, так, – кивнула Зоя.
– Я просто подумала, что если уж ее слушают, то в этой машине тоже должно что-то быть. Мне нужно срочно осмотреть машину Анны Павловны. Кто со мной? – Ева нетерпеливо загружала свои вещи в карманы и надевала туфли. – Одна прослушка там будет наша, а другая, я думаю, должна быть эта… американского образца.
– Мне в клуб к десяти, я поеду, – поднялся с дивана Аркадий. – Без разрешения сунемся? Или отловим кого-нибудь из начальства?
Зоя втащила из соседней комнаты множество приборов, выгрузила сокровища на стол.
– Увешивайтесь, специалисты. Вам лучше поторопиться, чтобы Аркадий не нервничал, я позвоню минут через пять и скажу точный адрес гаража. Может не повезти, если шофер катает в выходные девочек или подрабатывает на похоронах с таким «Кадиллаком».
– Эй, – оторопела Ева, наблюдая, как покорно Аркадий цепляет на себя аппаратуру, – а может, сканера хватит? Мы что, биологический материал собираемся искать?
– Возьми фотоаппарат. Возьми вот этот шлем с наводкой для ночного видения. Если ты лезешь к машине без разрешения, будь готова копаться в темноте, не трогать прослушки, а только сфотографировать, еще понадобится оружие, а лучше – парочка шприцев со снотворным, и не забудь перчатки, умоляю. За шлем несешь личную ответственность, я не буду тебе говорить, сколько он стоит. Подожди, положи все в сумку, подгони свою машину ко входу в банк и жди меня, я через минуту буду.
– Две! – крикнула Зоя. – Через две минуты. Сто двадцать секунд на прощание с женой. Влажный поцелуй.
В восемь вечера Кеша предложил убить курицу коллективно. Ждать ужина больше не было сил. Далила мучилась с курицей с четырех часов дня. Именно тогда Муся, уходя третий раз за день по каким-то своим загадочным делам, на прощание пожелала на ужин курицу на всех. «Ту, палую, знаешь, очень уж она бешеная стала». Далила и Кеша ловили курицу минут двадцать. Упав без сил на траву, тяжело дыша, они уставились на преследуемую с исследовательским интересом. Коренастая мощная птица спокойно ковыряла лапой землю под яблоней и потом осматривала вырытую ямку, склонив голову набок. Она подпускала заходящих с разных сторон Далилу и Кешу на расстояние вытянутой руки, давала им наклониться к ней, но в момент броска уворачивалась и как-то лениво переходила в другое место. Замедляя движения и стараясь не дышать, они повторяли попытку, курица, казалось бы, не обращавшая на них никакого внимания, в последний момент, словно заинтересовавшись чем-то, уходила и начинала спокойно ковыряться чешуйчатой голенастой лапой в другом месте. Не выдержав спокойных перемещений, Далила стала бегать за ней, а Кеша устраивал засады. Курица бегала, возмущенно квохтала, распластав крылья, в особо опасных для себя местах она взлетала, разгоняя перед лицом Далилы теплый воздух и заставляя женщину закрываться руками. Лежа в полном бессилии на траве, Далила перебирала волосы сына и вытирала ладонью его мокрый лоб.
– Она чувствует, – пробормотала Далила.
– Да она же курица! У нее все примитивное. Эти, как их, которые врожденные?
– Инстинкты.
– Ну да, инстинкты примитивные, а…
– Рефлексы.
– А рефлексы не отрабатываются! Я по телевизору видел передачу про кур, они тупые.
– Она издевается, – закрыла глаза Далила, – я чувствую, что она издевается. Я ее убью!
– Хорошо бы, – согласился Кеша, – а то скоро захочется есть, а ее еще надо от перьев раздеть. Давай позовем Илию и поймаем курицу вместе.