Черные сказки железного века
Шрифт:
— Вы же знаете, Тим, как я к этому отношусь. Бог решит, когда придет моя очередь. До встречи в понедельник.
Разговор не разозлил Педро и не расстроил. Он спокойно, не превышая скорости, вел огромный «Бентли» по узким сельским дорожкам Нортгемптоншира. Ко всем гоночным менеджерам в мире он относился ровно — без особой любви и без всякого раздражения. Что он по-настоящему любил, так это Среднюю Англию. Ему, мексиканцу, нравилось здесь все — зеленые холмы, узкие каменные мостики, поросшие мхом еще лет триста назад, прячущиеся в купах деревьев деревушки, придорожные трактиры, в которых так замечательно пахло — немножко дымом из камина, немножко кофе, немножко сеном и еще чем-то неуловимо
А почему, собственно, родным? Педро рос совсем в другой обстановке. В богатом столичном особняке семейства Родригесов де ла Вега мальчики ни в чем не встречали отказа. Отцу, дону Педро, принадлежала чуть не вся нефтеперерабатывающая промышленность Мексики, он поддерживал приятельские отношения с министрами и даже был на короткой ноге с президентом страны. Поговаривали, что Родригес-старший возглавлял секретную службу, и какое-то время, еще мальчишкой, Педро верил слухам. Только повзрослев, он понял, что обширные политические связи отца объясняются проще — их старшая сестра была подружкой президента Лопеса Матеоса. Сын никогда не заговаривал об этом — ни с доном Педро, ни с матерью, доньей Кончитой, ни тем более с посторонними. И однажды, на приеме после Гран-при Мексики — это было в ноябре шестьдесят восьмого, когда он меньше, чем полсекунды проиграл на финише третьему месту — Педро почти успел съездить по физиономии одному правительственному чиновнику. Этот гаденыш, из тех, что пришли к власти вместе с новым президентом, посмел утверждать, что одна из отцовских компаний получала налог со всех мексиканских борделей. К сожалению, их разняли...
Братья за рулем «Феррари» в гонке «1000 километров Нюрбургринга» 1960 года. До финиша их «Феррари-196S-Дино» не добрался — на 31 круге отказал мотор.
Сколько бы ни лили грязи на Родригеса-старшего в последние годы, Педро всегда им гордился. Отец всего добился сам, своим трудом. Начав с самого низа — когда-то он колесил по стране в составе цирковой группы мотоакробатов — в конце 30-х Родригес уже командовал элитным полицейским мотоподразделением. Не удивительно, что и Педро, и его младший брат Рикардо, едва научившись ходить, получили в подарок велосипед. А в сорок седьмом семилетний Педро сел за руль мотоцикла.
Счастливые годы бегут быстро. Он стал чемпионом страны по велоспорту, потом по мотогонкам, а на пятнадцатый день рождения, 18 января пятьдесят пятого, получил от отца королевский подарок — итальянскую спортивную машину «Оска-MT4» с полуторалитровым мотором.
Легкая, приземистая, с рамой, сделанной братьями Мазерати по самой последней моде из тонких трубочек, эта алая красавица разгонялась до 210 км/ч. И стоила сумасшедших денег — десять тысяч американских долларов. На таком же точно автомобиле знаменитый чемпион Стерлинг Мосс выиграл 12-часовую гонку в Себринге, побив гораздо более мощные машины соперников. Получив такую игрушку, Педро, разумеется, загорелся — он станет автогонщиком!
Для начала добился от отца разрешения уехать в Штаты и поступил в университет в Иллинойсе. Но все свое свободное время отдавал не изучению управления бизнесом, а гонкам. Результат не замедлил сказаться — через год, в пятьдесят седьмом, он вернулся домой, сообщив родным, что учиться ему больше нечему, выпросил у отца денег и открыл в Мехико автомагазин. И, разумеется, гонялся в выходные. Только теперь уже вместе с братом.
Педро до сих пор помнил, как расплывалась по конопатому лицу малыша Ричи Гинтера снисходительная улыбка и как посмеивался верзила Кен Майлз, как хохотали у них за спиной американские профессионалы, когда на техкомиссию в Риверсайде заявились братья Родригес — 17-летний Педро и Рикардо, который выглядел даже моложе своих пятнадцати. Педро насмешки не задевали, а Рикардо прямо-таки рассвирепел, особенно когда услышал насмешливое «эль Чамако» — «мальчик» по-мексикански. Как узнали американцы ласковое семейное прозвище,
— Не расстраивайся, братишка, — попытался тогда утешить его Педро. — Они просто завидуют. Ни у кого из этих гринго нет такого отца, который может подарить своему старшему сыну «Феррари», а среднему — «Порше». Их счастье, что Алехандро не гоняется с нами!
— Точно! — ответил тогда эль Чамако, сразу просветлев, — они бы лопнули от злости! Давай позвоним Алексу, чтобы он тоже приехал сюда...
Гран-при Бельгии 1962 года. Рикардо Родригеса преследует чемпион мира Фил Хилл на таком же «Феррари-156».
После финиша уже никто не смеялся — мальчик Рикардо выиграл в полуторалитровом классе на «Поршe-550RS». Но уже тогда призадуматься пришлось самому Педро. Рикардо был быстрее. Сколько ни старался старший брат, сколько ни пытался побить результаты младшего, но отставал от него безнадежно — по секунде и две на круге.
Самое обидное, что Рикардо ездил неправильно — в этом Педро был убежден. Слишком быстро, слишком рискованно, он не жалел, да и не очень понимал машину. Просто нажимал на газ как можно раньше, и на тормоз — как можно реже. Сам Педро старался вникнуть в особенности техники и трассы, рассчитать возможности автомобиля и свои собственные так, чтобы извлечь максимум из любой ситуации. И проигрывал. «Мой мальчик! — восклицал отец, обнимая Рикардо. — Смотрите, это мой мальчик!» А Педро стоял в стороне от пьедестала, устало вытирая пот со лба...
В конце концов он смирился: значит, Рикардо талантливее. Бог наградил его гораздо щедрее — и живым, открытым, общительным характером, и гениальным чувством скорости. А старшего брата сделал замкнутым, задумчивым, лишь по ошибке наделив жаждой победы. Что ж, на свете есть много других интересных дел. Например, торговля автомобилями.
Гонки остались в жизни Педро, но стали по большей части хобби, любимым препровождением времени. Он стартовал вместе с братом или с другими пилотами в состязаниях на выносливость, но особенно на этом не зацикливался. Под Рождество в пятьдесят девятом выиграл «500 миль Мехико» — гонку открытия новой трассы Магдалена Миксука в столице страны. Рикадро тогда финишировал лишь третьим, редкий случай. В шестидесятом они вместе заняли седьмое место в изнурительной сицилийской «Тарга Флорио», сошли в американском Себринге и немецком Нюрбурге — то сцепление тогда барахлило в «Феррари-196S-Дино», то мотор. А потом Рикардо вместе с бельгийцем Андре Пилеттом финишировал вторым в «24 часах Ле-Мана». В конце сезона они снова вместе, и снова второе место — в «Нассау Трофи» на Багамах.
Еще лучше дела пошли в шестьдесят первом — тогда братья гонялись только вместе на «Феррари-250-Теста-Росса». Третьи в Себринге, вторые в Нюрбурге, лучший круг в Ле-Мане. Они доминировали на всех трех этапах мирового первенства и осенью выиграли «1000 километров Парижа» в Монлери. Тогда-то Рикардо и подписал самый главный в своей жизни контракт. Два сезона он должен был выступать за заводскую команду «Феррари» в двух чемпионатах мира — «Формулы-1» и спортивных автомобилей.
На Педро Коммендаторе Энцо Феррари, разумеется, и внимания никакого не обратил.
Был вечер, самое начало шестого. Всегдашняя дымка, висевшая над Мехико, кажется, четыреста дней в году, первого ноября шестьдесят второго в виде исключения отсутствовала. Огромный город ярко освещало закатное солнце. Над трассой, названной три года назад именем святой Магдалины Миксукской, повисло высокое, нервное жужжание полуторалитровых гоночных моторов.
— Сынок, Сертиз только что улучшил твое время, — Родригес-старший в черном костюме, черном галстуке, элегантной черной шляпе, белоснежной сорочке и очках с дымчатыми стеклами обеспокоенно взглянул на любимца. — Я думаю, нужно показать этим европейцам, кто в Мехико хозяин!