Черные земли
Шрифт:
– А я, старый дурень, пригнулся, когда напал на след босиком, - вслух проговорил он и устало опустился на землю.
– Погиб Антон. Напал на браконьеров, хотел задержать и не сумел… Сунули его, бедолагу, в болото.
– Грустный взгляд старика упал на неширокий круг золы, потом на задымленное дерево, на какой-то клочок бумажки. Он протянул руку, достал маленький обрывок газеты. Обгорелые черные края захрустели. На сохранившейся середине обрывка серой накипью засохла мыльная пена с черными волосами. «Выходит, брились», - невесело подумал дед Михей, видя перед глазами только одного Антона. Держа в руке обгорелый кусочек газеты, он приподнялся,
Там из зарослей высунулась тревожная фигурка Леньки. Показалась и скрылась. Вновь показалась. Дед Михей вышел из кустов. К нему напрямик через болото направились трое.
– Сержант вернулся из поселка, - прошептал дед Михей.
Когда все подошли к нему, он протянул клочок газеты старшему лейтенанту, тихо сказал:
– Браконьерам поперек дороги встал наш Антон, убрали его. Вот все, что оставили после себя.
Захаров осторожно взял, расчистил сохранившуюся часть газеты, пробежал глазами текст.
– Бакинская! То же самое число!
– он пристально посмотрел на опечаленного старика, на Леньку, как-то на глазах возмужавшего за эти тревожные часы, подозвал сержанта: - Останетесь здесь. Ведите себя очень осторожно. Наблюдайте. А мы, - он повернулся к деду Михею и Леньке, - пойдем по их следам!
Гуськом они перешли болото и углубились в крепь. Высокий почерневший от старости камыш стоял непролазной стеной. Каким-то особым чутьем вел дед Михей по следам.
– Бывалые зверюки, такой крепи не боятся, - негодующе шептал он.
– И вроде собираются вернуться на остров, дорогу метят.
– Он указывал на будто нечаянно заломленные камышинки, на пучки перьев.
– Идут налегке… Дичь Антонову тянут, вот перо с колпика. Ишь, сволота!
На выходе из зарослей дед Михей несколько раз терял следы. Старший лейтенант торопил.
– Путают, сволочи!
– ругался дед Михей.
– Ну, не на такого напали!
Они пришли к дороге.
– Ждали машину. Садятся в кузов, - словно по книге читал дед Михей.
– Все. Поехали в Бугровой. Эх, Владимир, - обратился он к старшему лейтенанту, - отсюда бы надо начинать поиски. Теперь вы здесь четыре раза на мотоцикле проехали, потом на машине, попробуй разберись, на какой они машине уехали? Это не в камышах.
– Попробуем, Михей Васильевич, - сказал Захаров и присел около дороги. Потом прошел несколько шагов вперед и вновь присел.
– Правый внутренний скат без протектора и посередине лопнул… Так? Да.
– Он повозился с ФЭДом, изучающе посмотрел на своих спутников. Отозвал деда Михея.
– Вам придется возвратиться на остров. Можно с Ленькой… Это, Михей Васильевич, не браконьеры, как вы думаете… Это - диверсанты! Передайте сержанту: если они появятся - взять живыми. Если нельзя, то… И берегите себя. Лене скажите об этом на острове.
Глава восьмая
Лейтенанта Кондрашова хорошо приняли на первом артезианском колодце. Он не отказался от вкусного ужина. Поговорив кое с кем у водопоя, мимоходом спросил у гостеприимного помощника чабана, отдыхавшего в домике у колодца, о плотниках: одном - высоком, другом - небольшого роста. Покурив на воздухе, лег спать.
Кондрашов вышел из домика поздним утром. Из колодца выплескивалась мощная струя воды. Заполняя длинные ряды корыт, она стекала через края в котловину, образуя небольшое водохранилище. Около колодца стояли машины с цистернами, подводы с бочками. Кто-то подъехал на рессорке и принялся поить серого в темных яблоках рысака. Всадник спешился и, запыленный в долгой дороге, разминал ноги, ожидая, когда остынет конь.
– Бойкое место, - процедил Кондрашов и вдруг, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, медленно обернулся.
Чуть в стороне, с топором на плече, стоял высокий, худой, широкоскулый плотник. И хотя Кондрашов знал, что именно таким встретит он здесь брата Андрея, и заранее готовился к этому, он все же вздрогнул от неожиданности.
В лейтенанте Кондаков узнал своего младшего брата, хотел подойти к нему, но, увидев, как у того заходили желваки около скул, усилием воли заставил себя повернуться и направиться к ферме. «Что я ему скажу?
– думал он, чувствуя, как непослушны ему ноги.
– Почему я здесь? Он знает, что я в Иране. Я знаю: его с моей помощью завербовали. А если он опомнился?..» Позади шумно вздохнул лейтенант. «Выдаст!» - решил Кондаков и, справившись с волнением, прибавил шаг. «Ну нет, живым я не дамся, - подумал он, опуская руку в карман. Пощупав пистолет, быстро вытащил из кармана портсигар.
– Спокойно!
– приказал он мысленно себе.
– Не трусить! Скорее в ферму, там вдвоем мы его скрутим, пикнуть не дадим.
– Сзади послышались торопливые шаги.
– Нет, не успею! А, черт возьми, как глупо!» - Кондаков сцепил зубы, чтобы не закричать от охватившей его злости.
– Андрей!
– приглушенно послышалось сзади.
– Андрей!..
Кондаков не остановился. Вот наконец-то рядом ворота фермы. Еще несколько шагов.
– Я… «Арал»!
– вдруг строго сказал сзади лейтенант.
«Ну, братец, все равно не дамся».
– «Астрахань» приказывает! Я - «Арал»!
– жарко прошептал в щеку, поравнявшись с Кондаковым, лейтенант.
– Отвечай, - «Сейнер «Громкий»!»
– Да!
– Кондаков резко обернулся.
– Что вы хотите?
– и тихо позвал: - Васин!
– Есть новые указания, - тихо сказал Кондрашов.
– Фух, черт возьми, - облегченно вздохнув, Кондаков радостно провел ладонью по запотевшим скулам.
– Счастливый ты, Матвей. Еще один шаг, и простился бы ты с жизнью.
– Ты что?!
– испуганно отшатнулся Кондрашов, сдерживая движение руки к кобуре пистолета.
– За него не успел бы ухватиться, - усмехнулся Кондаков.
– Я ведь не верил, что ты не возражаешь против встречи со мной, хотя мне об этом говорили. Думал, навеки разошлись наши пути, а ты вот он. Да и опять в той же форме, на которую мне смотреть, что быку на красную тряпку. За мной, брат, в такой фуражке не мало охотились и при встрече мне хочется стукнуть ее обладателя по башке, и давай бог ноги! Ну, гора с плеч! За это бы, Матвей, выпить надо, да тебе нельзя. Знакомься, - пригласил он Васина, показавшегося из ворот.
– Похож на меня? Как две капли воды. Мы в папашу пошли. Поставили «товарищи» папашу к стенке в революцию, а он в России большими делами ворочал.
– Васин, - нервно сказал Семен Иванович. Он только что бросил в сторону одеяло, которым собирался накрыть Кондрашова при входе, и еще не совсем успокоился.
– Так числюсь по паспорту, прошу так звать… А вообще, лейтенант Кондрашов, - он достал из кармана трубку, - вам небезопасно долго разговаривать с нами на виду. Народец здесь, чтоб его черти забрали, не всем доверяет, и нам тоже. Зайдем, - Васин шагнул внутрь фермы.
– Он, - Кондрашов кивнул головой вверх, - предлагает ограничиться только запасами сена.