Чёрные зеркала
Шрифт:
— А ну прекрати! — распорядился один из верзил.
Вот знала бы я еще как это осуществить. Но выяснять не хотелось. Раз представилась возможность, надо уносить ноги. И поскорее. Что я и сделала.
Увы, противники оказались не столь беспомощны. Не прошло и нескольких секунд, как они опустились на пол и бросились в погоню. Верзилы бросились. Глава совета Многоцветья предпочел не участвовать в игре в догонялки. Позади я слышала топот двух пар ног, да и приказ остановиться раз за разом отдавал вовсе не Уэлбрук.
Я понятия не имела, куда бегу. Ноги работали сами по себе. Вперед,
— Стой, девчонка! Тебе некуда деваться!
И правда, некуда. Даже если добегу до сектора, проблему это не решит. В прошлый раз забрать меня Уэлбруку не позволил Дарлин Ван-се-Рмун в теле Дюваля. Но сейчас это самое тело лежит в целительском блоке, а обязанности директора временно исполняет мэтр Сонсбери. Он передаст «полуцвета» папеньке Дэриана с радостью. Или же Элиаса, коли тот решит взять вину на себя.
Поворот, еще один. Третий, в который я едва вписалась. Дыхание сбивалось, а противники всё сокращали растояние, бежали, будто и не прекладывали усилий.
— Ух, доберусь я до тебя, пигалица!
Я ловко проскочила между старшекурсниками, возвращающимися с прогулки. Вот именно — пигалица! С моими габаритами лавировать в толпе куда проще, чем верзилам. Это дало мне дополнительные секунды. Но толку-то, на прятки в стене их не хватит. Мне бы вообще не помешало исчезнуть из замка. Но это невозможно. Или…
В голове сверкнула молния.
Старшекусники, которых я миновала, возвращались с прогулки! Вошли в замок через западный вход. А там… там рядом…
Наверное, это была безумная идея. Но других не имелось.
Я выскочила из замка, как пущенная из арбалета стрела. В три прыжка слетела с лестницы, достигла нужного места, прижала ладонь к левой щеке и…
Кажется, верзилы не успели открыть двери и увидеть эффектное исчезновение. Зато мне пришлось несладко. В прошлый раз я переходила через портал шагом, потому и вышла к замку Ван-се-Росса спокойно, без проблем. Нынче скорость оказалась никчемным союзником. Я вылетела без шанса устоять на ногах и… окунулась в грязь. В буквальном смысле окунулась. Территорию у замка основательно размыло ночным дождем. Ладони, упершиеся в глину, не удержали тело, и я плюхнулась вниз лицом. Куда хуже, чем Джемма Паскуале год назад. Но лучше быть грязной с ног до головы, нежели арестованной Уэлбруком, ведь так?
Появляться в замке, даже с черного хода, показалось плохой затеей. И дело не во внешнем виде. Ни к чему кому-то из слуг знать, что я оказалась в родных краях. Из окон вряд ли кто-то заметил моё неуклюжее появление. Возле Гвендарлин в небе оставались разводы от ушедшего солнца, здесь наступила ночь. С тоской глянув на приветливо горящие окна, я поплелась к воротам. Хотя ускорить шаг не помешало бы. На дворе почти зима, а на мне лишь форма.
Удивительно, но до Бирюзового я добралась без приключений. Не считая пары позорных падений на скользкой дорожке. Изящные туфли не приспособлены для моциона по месиву из глины и гниющих листьев. Я торопилась.
Увы, план провалился.
Дот я таки увидела, но она шагала в компании жены старосты. С тех пор, как тетка получила должность в замке, авторитет в поселке заметно возрос. Вот и сегодня ей предложили место в крытой повозке, которой предстояло доставить на холм очередные запасы. Наверняка, свежее мясо, ведь охотниками руководил старший сын старосты. Мне оставалось только выругаться про себя. Вслух бы не получилось. После получасовой «прогулки» на свежем, а, главное, холодном воздухе зубы отчаянно стучали.
В порядок я приводила себя при свете одной единственной свечи и с плотно закрытыми шторами. Не хватало, чтобы кто-то заметил движение в пустом доме. Задача оказалось не простой, но я старалась. Терла кожу, будто вознамерилась содрать ее вместе с грязью. Форма осталась лежать уродливой кучей. Завтра постираю, если представится возможность. Я предпочитала не загадывать. Кто знает, что принесет день грядущий. Нынче тоже ничто не предвещало катастрофы, однако она разразилась.
Перекусив хлебом с сыром и запив всё это молоком, я завалилась спать, уверенная, что не обойдется без кошмаров. А как иначе после столь насыщенного вечера?
Но едва глаза закрылись, привиделся Урсул. Котяра прятался под диваном, внимательно слушая (точнее, подслушивая) не предназначенный для синих ушей разговор. Я не видела магов, находящихся в комнате, но голоса узнала без труда. Грегор Уэлбрук и Виктория Ван-се-Росса. Они не ссорились, не спорили, говорили спокойно, будто речь шла о чем-то обыденном. Хотя в поздний час решались судьбы.
— Чем ты не доволен, Грегор? У тебя появился свидетель.
— Это Бергман! Бергман, который молчал четыре месяца! А теперь рассказывает бредовые истории!
— Потому и молчал, — усмехнулась герцогиня. — Рассказать ТАКОЕ не каждый решится. Но ты зашел слишком далеко, преследую невиновных. Молчать дальше Бергману не позволила совесть.
— И ты ему веришь?
— Верю. Хотел бы солгать, поведал нечто более правдоподобное.
Уэлбрук помолчал, явно считая аргумент герцогини убедительным.
— Допустим, Бергман не бредит, — сдался он. — Где теперь искать мальчишку?
— За пределами Многоцветья. Однозначно.
— Но почему ты не сказала, что кто-то из слуг покинул замок на следующий день после убийства? Тебе не показалось это подозрительным?
— Отъезд Нико был делом решенным еще до бала.
— О! Так ты в курсе всех решений прислуги? — бездарно съязвил Уэлбрук.
Но герцогиня и не подумала реагировать. Ответила спокойно.
— Нико — сын экономки. Всегда был на виду. Как и где ты будешь его разыскивать, не моя забота. Главное, прекрати преследовать Элиаса и Лилит.
— Элиаса и Лилит… — протянул Уэлбрук насмешливо. — Тебе нравится выглядеть жалкой и глупой, выгораживая побочное отродье мужа? Виктория, тебе не идёт изображать наивность. Многие и раньше подозревали, а теперь все знают, кто такая эта Лилит.