Чёрный дом в чёрном лесу
Шрифт:
Верить в версию Суворова не хотелось. Конечно, амнезия - не реинкарнация, но всё равно это, мягко говоря, неприятно. Особенно не радовал прогноз психиатра - ещё несколько лет смотреть кошмары? Бр! Да мне прошлых девяти с лихвой хватило!
А вдруг он всё же ошибся? Робкая надежда ещё теплилась в душе и, вернувшись домой, я поспешила расспросить дедушку.
Он нашёлся на огороде за прополкой картофеля и не сразу понял, о чём речь. Да и я, волнуясь, сбивалась и объясняла не слишком доходчиво. В итоге дедушка отложил тяпку, повёл меня на кухню, усадил за стол,
– Не может быть, - твёрдо сказал дедушка, выслушав мои откровения, и меня затопило облегчение, а доводы психиатра мгновенно показались нелепыми и надуманными.
– Вот и я так думаю! Разве можно забыть целый день своей жизни и даже не подозревать об этом?!
– А ты что же, действительно, ничего не помнишь?
– осторожно уточнил он после небольшой паузы.
Пришлось с неохотой признать:
– Да, но ведь это ничего не значит! Я не помню и сотни других дней из своего детства! Не могла же я в самом деле увидеть, как убили ту блондинку!
– Нет, конечно, мы в тот день прочесали весь лес - никаких мёртвых женщин не обнаружили.
Уверенный тон собеседника почти успокоил, но в памяти вдруг всплыли слова гадалки-Лейлы, утверждающей, что я сама видела, как погибла светловолосая девушка. А вдруг она имела в виду часть моего забытого прошлого? К тому же некоторые детали кошмаров казались слишком реалистичными.
– Ты говорила что-то про жёлтые нарциссы, верно?
– спросил вдруг дедушка с нотками непонятной мне надежды в голосе.
– Да, они в моих снах тоже есть, а что?
– Это многое объясняет, - он вдруг потёр переносицу и заметно расслабился.
– Поверь, твои сны - просто игра воображения.
Ох, как бы мне хотелось поверить!
– И как же я могла такое вообразить?
– За пару месяцев до того происшествия, в соседнем районе были убиты две девушки. В обеих случаях смерть наступила от ножевого ранения, в лесной сторожке, рядом с букетом жёлтых нарциссов. Информацию про цветы удалось сохранить в секрете - в прессе об этом ничего не упоминалось. Так что ты, скорее всего, слышала как я обсуждал этот случай с коллегами по телефону, вот и запомнила. Ты с детства была очень впечатлительной.
Доводы дедушки, на первый взгляд логичные и разумные, сомнения, к сожалению, не развеяли. Напротив, мне стало ещё более тревожно и неуютно. Значит, о цветах не знал никто, кроме полиции и... убийцы. Получается, если дедушкина версия не верна...
– А в нашем лесу тоже есть такая хижина?
– я старалась говорить спокойно, но голос противно дрогнул, выдавая страх.
– Есть, - дедушка протянул руку через стол и успокаивающе сжал мою ладонь.
– Там когда-то охотники останавливались. Лиза, такие постройки в каждом лесу есть. Это ничего не значит, в тот день мы прочесали всё - в хижине было пусто.
– А кровь?
– Что?
– На моём платье была кровь,
– я провела ладонью по подолу жёлтого хлопкового сарафана в районе коленей.
Дедушка помрачнел, нахмурился и неохотно ответил:
– Да. Была. Я поэтому и повёз тебя в больницу. У тебя было несколько царапин на коленях, так что...
– Разве от них могло быть столько крови?
– я чувствовала себя виноватой, видя как бледнеет и расстраивается близкий человек, но остановиться не могла. Мне необходимо было услышать ещё хотя бы один веский довод, который окончательно убедит в его правоте.
– Во сне девушка хватает меня за платье испачканной в крови ладонью и оставляет большое пятно. Оно ведь было большое и смазанное?
Дедушка встал, обошёл вокруг стола и крепко обнял меня за плечи, прижимая к себе и приговаривая срывающимся голосом:
– Тише, успокойся. Детский врач сказала, что у тебя, скорее всего, было носовое кровотечение. Ты почти весь день провела в лесу одна, наедине со всеми своими страхами, много плакала, вот и кровь из носа, и кошмары эти... Господи, и всё из-за меня - не уследил, никогда себе этого не прощу!
От едкой горечи в родном голосе в глазах защипало, и все тревоги сразу отошли на второй план. Сколько же лет он себя казнит?! Я порывисто обернулась, тоже его обняла и теперь уже сама принялась утешать:
– Неправда! Не смей так даже думать! Ни в чём ты не виноват. Всё будет хорошо. Ты прав, это просто сны и просто страхи, они ничего не значат.
– Ещё как виноват, - тихо вздохнул он и, поцеловав в макушку, ласково погладил по волосам.
– Не нужно было вообще забирать тебя в Теменск той весной - здесь было слишком тревожно. Сначала эти убийства всего в семидесяти километрах от города, потом у нас ещё девочка утонула - Саша Тихонова - твоя ровесница. Одни только разговоры обо всём этом могли тебя сильно напугать, а потом ещё лес... Как же тут кошмарам не сниться?
– Да, точно. Скоро всё пройдёт, врач выписал мне таблетки, они помогут, - я старалась говорить уверенно, чтобы хоть он больше не переживал. Да и приведённые аргументы казались вполне весомыми. Только одна мысль не давала покоя.
Озвучить её я решилась лишь вечером перед сном, когда дедушка окончательно успокоился и перестал бросать в мою сторону виноватые взгляды, поминутно вздыхая. Спросила, нашли ли того, кто убил девушек в хижине? Утвердительный ответ подействовал лучше любого успокоительного, а вместе с таблетками, выписанными Суворовым, эта ночь впервые за последнее время обошлась без кошмаров и тревог.
Следующие несколько дней прошли спокойно. Не знаю, что именно помогло - лекарство или убеждения дедушки, но я перестала беспокоиться и предпочла поверить в то, что основа моих кошмаров - обычные детские страхи, помноженные на воображение и нервный стресс. Даже снова занялась фотографией, откопав на дне рюкзака, привезённый из Питера фотоаппарат, а в воскресенье вечером позвонил Суворов и сказал:
– Лиза, кажется, ваша блондинка всё-таки существует. Её видели в больнице одиннадцать лет назад...