Черный Город
Шрифт:
— Пожалуйста, изложите свою версию событий, — говорит Логан Хенрикк. Ее голос удивительно легкий и музыкальный для такого серьезного вида женщины.
Натали облизывает губы. Она кратко рассказывает им о моей драке с Себастьяном, как он уронил меч в драке, и, как Грегори приставил клинок к её горлу.
— А что было потом? — спрашивает Логан.
— Грегори бросил меня на землю к Эшу. Он замахнулся своим мечом, и стало ясно, что он хотел нас убить. Поэтому я схватила брошенный меч Себастьяна и вонзила его Грегори в грудь. —
Зрители в смотровой галерее начинают взволнованно перешептываться.
Дей прячет лицо у Жука на груди.
Я мотаю головой. Натали, должно быть, понимает, что я хотел вовсе не этого.
Натали спускается со свидетельской трибуны и возвращается к своему столу, ни разу не взглянув на меня.
Меня вызывают следующим.
Когда я сажусь, судьи устремляют свои взоры на меня. В зале так тихо, что я слышу свое сердцебиение. Забавно, еще месяц назад у меня и пульса-то не было. Я смотрю на папу. Его глаза умоляют, чтобы я возложил всю ответственность на Натали.
— Расскажите вашу версию произошедшего, — говорит судья-тростинка.
Я повествую о тех трагических событиях. Все детали совпадают с теми, которые поведала Натали, за исключением того, кто же убил Грегори.
— Он занес меч у себя над головой, — говорю я. — Я понимал, что он собирается убить нас — он ненавидел меня, а я ненавидел его. Он убил мою мать.
Несколько зрителей охают.
— Продолжай, — говорит Бередикт Кнокс.
— Я понимал, что это лучшая возможность отомстить Грегори за то, что он сделал, — говорю я. — Поэтому я схватил меч Себастьяна и вонзил его в Грегори Томпсона.
Натали закрывает глаза. По её щеке скатывается слезинка.
Всё, я могу сесть на прежнее место. Логан Хенрикк хмурится, глядя на меня, когда я прохожу мимо. Я оказываю Дарклингам медвежью услугу, будучи обвиняемым в убийстве Ищейки, но мне плевать. Все, что имеет значение — это спасение Натали.
Призваны держать ответ и несколько свидетелей, кто присутствовал в тот день на площади. Каждый рассказывают свою версию событий. Кто-то говорит, что это моих рук дело, кто-то, что Натали. Так продолжается все утро, пока мы все не изматываемся, слушая их показания. Из напряженных поз судей становится ясно, что они начинают приходить в уныние. Как можно определить виноватого, когда половина свидетелей должно быть врет?
Итак, пока пятьдесят на пятьдесят.
— Сколько свидетелей осталось? — спрашивает у пристава Бенедикт Кнокс.
— Два, Ваша Честь, — говорит он.
Я делаю глубокий вдох.
Вот оно. Окончание судебного разбирательства. Все, что скажут два следующих свидетеля и определит нашу судьбу.
— Вызываю следующего свидетеля, — громко произносит Бенедикт Кнокс.
Когда в комнату в своей форме Ищейки входит Себастьян, зал затихает. На его груди поблескивает золотая медаль в виде розы. Так что, в итоге, он получил продвижение по службе.
Когда он проходит мимо, то одаривает меня ледяным взглядом.
Я улыбаюсь, позволяя зародиться искорке надежды, что Натали будет спасена.
Народ в просмотровой галерее привстает со своих сидений и подается вперед, в нетерпении скорее услышать, что же он скажет. Слова высокопоставленного чиновника такого, как Глава Ищеек, имеет большое влияние на суд. Если судьи оказываются в тупике из-за предыдущих показаний свидетелей то, сказанное им, может заставить Кворум приступить к голосованию.
Себастьян садится. Кворум задает несколько предварительных вопросов, прежде чем просит дать его свои показания. Я не смею вздохнуть.
— Эта тварь, — он указывает на меня, — набросился на меня. Мы боролись и во время драки, он обезоружил меня. Эш Фишер решил убить меня. Я избежал смерти только благодаря Грегори Томпсону. Он спас мне жизнь. Он был героем.
— Вы видели, что случилось дальше? — спрашивает Логан Хенрикк.
Да его там даже не было! Он сбежал, как трус.
Себастьян поворачивается, чтобы взглянуть на меня. На его лице появляется злобное выражение.
Вот оно. Его шанс поквитаться со мной.
Холодная улыбка играет на его губах.
Себастьян переводит взгляд на судей.
— Я видел, как Натали Бьюкенан подняла меч и ударила им в грудь Грегори Томпсона, — говорит он.
— Нет! — воплю я. — Это я его убил! Я!
Просмотровая галерея начинает шуметь.
Я смотрю на Натали. Она кажется почти… счастливой.
Я прячу лицо руками. Нет, нет, нет, нет, нет.
Себастьяна отпускают с трибуны свидетелей.
Что ж, он получил свой реванш. Он знал, что единственный способ отомстить мне, это навредить Натали.
— Тишина! — кричит пристав, и весь зал вновь умолкает.
— Вызываю последнего свидетеля, — говорит Бенедикт Кнокс.
Я опускаюсь на своё сидение, понимая, что все кончено. Все цвета в мире, кажется, поблекли. Девушка, которую я люблю, будет казнена.
"Натали, прости".
Она мягко улыбается, пристально глядя на меня через весь зал. Она кладет руку на свое сердце, отражение моего предыдущего жеста.
"Я люблю тебя", — говорит она мне.
Я сглатываю ком, вставший поперек горла.
Дверь распахивается и входит Джуно Джонс. Её лицо ничего не выражает, хотя под глазами отчетливо видны темные круги, будто она не спала несколько дней. Пока она идет к свидетельской трибуне, то не смотрит ни на меня, ни на Натали. Она одета в плотно облегающую блузку с корсетом и кожаные штаны, её рыжие волосы гладко зачесаны назад и стянуты в пучок. В руках у неё небольшая черная сумка.
— Мисс Джонс, Вы, были на городской площади во время мятежа? — спрашивает Логан Хенрикк.
— Да, я делала репортаж для Новостей Блэк Сити, — отвечает она.