Черный гусар. Разведчик из будущего

Смирнов Александр

— А это, — фон Хаффман продемонстрировал, что находится в штанах, рубашке и босиком, — как понимать?

— Издержки работы. Мои люди слишком прямо поняли мой приказ. Желаете, чтобы вернули вашу одежду?

— Конечно, — проговорил фон Хаффман, — по крайней мере, я в ней буду чувствовать себя комфортно.

Ушаков взял в руки колокольчик, что стоял на столе, и позвонил. Вошел Шувалов. Александр Васильевич ожидал, что граф предложит ему присоединиться к разговору, а тот вместо этого велел вернуть барону для начала сапоги. Шувалов скорчил недовольную

рожицу и скрылся исполнять приказ. Пока его не было, Ушаков проговорил:

— Извините, барон, но мундир и саблю я вам вернуть пока не могу. Я еще не сделал вам свое предложение, а вы не согласились его принять.

Игнат Севастьянович тут же смекнул, что тот, скорее всего, предложит на него работать, и не ошибся. После того как Шувалов принес сапоги (и тут же покинул кабинет), а он их неспешно надел, Ушаков продолжил:

— Мне прекрасно известно, что вы встречались с Великим канцлером. Мне хотелось бы знать цель вашей встречи.

— Я просил графа посодействовать устроиться на службу…

— Не верю, чтобы просто так Алексей Петрович согласился встречаться с каким-то немцем, когда он вас, пруссаков, да этих лягушатников на дух не переносит.

Сухомлинов усмехнулся. Менять свое решение он не стал. Посмотрел на Ушакова пристально и произнес:

— Я доставил его сиятельству письмо французского короля их послу.

— Такие письма желательно доставлять сюда, а не отвлекать Великого канцлера по пустякам. С чего вы решили, что письмо заинтересует Бестужева?

— Это тайнопись.

— Эвон как! — воскликнул Ушаков. — Действительно правильное решение. Только у Бестужева есть шифры к таким бумагам. Сколько я ни пытался выманить их у него, никак не получалось. Только откуда какому-то заштатному барону известны секреты Российского государства?

Игнат Севастьянович вздрогнул. Как-то он и не подумал.

— Ведь французского посла несколько лет назад выгнали именно из-за переписки, которую Великому князю удалось прочитать. Позорное бегство Шетарди не прошло в Пруссии незамеченным. Король Фридрих отметил гениальный ум Бестужева.

Глаза Ушакова засветились каким-то загадочным блеском. Игнат Севастьянович так и не смог понять, был ли он восхищен канцлером или просто позавидовал, что самому ему не пришло в голову отслеживать тайную переписку послов.

— Бестужеву удалось, я так понимаю, расшифровать? — спросил инквизитор.

— Да.

— И что же в нем было?

— Мне неизвестно, но я могу догадываться.

— Вот как? И что же там, по вашему мнению, написано?

— Король Людовик предлагает переманить на свою сторону молодую Екатерину.

— Почему именно ее, а не кого-то другого?

— Петр Федорович, он пруссак в душе. Поклоняется и боготворит короля Фридриха.

— Это мне известно.

— Великий канцлер ненавидит как пруссаков, так и французов, отчего вряд ли пойдет на сделку как с теми, так и с другими.

— Но с вами-то он пошел, — усмехнулся Ушаков.

— Тут совершенно иной случай, ваше сиятельство. Видите ли, я — дезертир!

— Могу ли я узнать причину этого?

— Отчего же. Раз уж откровенно беседуем — в Пруссии мне грозила смертная казнь, и я вынужден был покинуть армию и бежать.

Ушаков встал из-за стола, подошел к маленькому окну, выходившему во двор Петропавловской крепости, и задумался. Замолчал и барон.

— Продолжайте, барон, — проговорил инквизитор. — О причине вашего бегства из Пруссии я могу догадаться — дуэль. — Повернулся, увидел удивленное лицо гусара и добавил: — Также мне известно, что уже в России вы вляпались в нечто подобное. Вы не можете жить без дуэлей, барон?

— Можно я, ваше сиятельство, промолчу?

— Не хотите говорить и не надо. — Ушаков вновь сел за стол. — Итак, выходит, Петр — не пойдет, Бестужев тоже. А я?

— Боюсь, что нет, ваше сиятельство, — проговорил Игнат Севастьянович, — должен вас огорчить, — лицо графа изменилось, — но ваше время медленно подходит к концу. Огромного влияния, того, что было раньше, у вас теперь нет. Вон к вам какого помощника приставили. — Барон кивнул в сторону двери, и Ушаков понял, кого тот имел в виду.

— А ему?

— А у него той власти нет, которая нужна французам. Да и кто даст гарантию, что через два-три года он займет ваше место. Так что остается только молодая Екатерина.

Ушаков посмотрел на барона и произнес:

— Тогда давайте я скажу, что задумал Бестужев, а вы, барон, всего лишь подтвердите, так оно или нет.

Инквизитор встал и начал ходить по комнате. Казалось, ему было так проще сосредоточиться на своих мыслях.

— В общем, так. Письмо от короля послу несло информацию завербовать Екатерину Алексеевну, и Бестужев это понял. А тут еще вы с просьбой устроить вас на русскую службу. Вы пруссак — он вас, конечно, не любит, но французов ненавидит еще больше. Он с удовольствием помог бы вам пристроиться в какой-нибудь полк в благодарность за то, что немцы когда-то помогли ему добиться определенных высот, да вот только есть маленькая загвоздка. Немцев сейчас не любят. Только один человек, как вы сказали, их, боготворит — Петр Федорович. Так почему бы не убить двух зайцев сразу. Помочь вам и пристроить к государю надежного человека, что будет держать его под контролем. Без советов которого этот юнец и шагу не ступит. У вас, барон, не было выбора. Вы согласились. Я прав, барон?

— Так точно, ваше сиятельство.

Ответил по-военному, отметил про себя Ушаков, а это значит, действовать нужно напрямую, а не ходить кругами.

— Согласились бы вы, барон, доставлять мне информацию о действиях Бестужева? — вдруг спросил прямо в лоб инквизитор.

— Увольте, ваше сиятельство, — ответил Игнат Севастьянович, понимая, что таким образом он подписывает себе смертный приговор.

— Ну, такой ответ я и ожидал. Спросил так, чтобы проверить вашу реакцию. Если вы не хотите информировать о Бестужеве, то не будете и распространяться и о нашем с вами разговоре. Или я неправ?