Чёрный хребет. Книга 4

Дроздовский Алексей

— Конечно, — говорю. — Обожаю.

Брас согласно кивает.

Следим, как она наливает в котелок грязную, вонючую воду из бочки, в которую стекает дождь. Засыпает в котелок эту грязь и ставит на решётку, под которой зажигает пару сухих веток. Должно быть, после смерти у неё напрочь исчезло обоняние, поскольку находиться рядом с протухшей водой и сохранять при этом нормальное выражение лица — то ещё испытание.

— Как тебе здесь работается? — спрашивает Брас.

Парень умеет быть вежливым.

У

него десять младших братьев и сестёр, о которых он заботится всю свою жизнь, и это отразилось на его манере вести диалог. Когда он с кем-то разговаривает, то всегда говорит мягко, но при этом уверенно, отчего инстинктивно хочется его слушаться. Такой вот большой добряк.

— Неплохо на самом деле. Обязанностей много, устаю порой. Зато в тепле и безопасности.

— Дружишь с другими девушками?

— Да… но есть тут всякие… Верги например. Постоянно болтает обо мне за спиной, а в лицо улыбается. Терпеть её не могу.

Следом девушка пускается в разъяснения личностных отношений со всеми служанками.

Описывает своих подруг и давних знакомых, с которыми длится долгая неприязнь. Рассказывает, кому завидует, кто завидует ей. Какие козни они друг другу строят. Никогда бы не подумал, что у мертвецов могут кипеть подобные страсти.

— А мужчины? — спрашиваю. — Неужели среди слуг короля нет достойных?

— Ай, — отвечает Изетта. — Все приятные мужчины заняты, остались только неприятные.

Как по мне, все покойники в этом замке — неприятные. Но кто я такой, чтобы судить других. Я же не мертвец.

Девушка наливает получившийся отвратительный чай в кружки и ставит их перед нами. Брас с довольным видом подносит его к носу и принюхивается, точно никогда в жизни не чувствовал настолько восхитительного аромата.

— Пахнет просто превосходно, — говорит.

— Спасибо…

Если бы серая кожа на лице девушки могла покраснеть, то она бы уже зарделась.

С довольным видом Изетта подносит к губам кружку и делает маленький глоток. Вкусовые рецепторы, по всей видимости, у неё тоже не работают.

— Нравится прислуживать такому великому человеку, как двуединый король? — спрашиваю.

— О, он великий человек, — отвечает Изетта. — Щедрый, добросердечный. Всегда хорошее слово скажет, когда мимо проходит. Он не смотрит на нас, как на пустое место, как многие люди из знатных семей.

— Я пришёл из далёкой деревни, поэтому плохо знаю историю этих земель. Не расскажешь, почему мудрейший из живущих именуется Гордым?

— Как это… Об этом же все знают!

— Мы из очень-очень далёких земель, — поддерживает меня Брас. — До нас вообще мало что доходит.

— Вы же шутите, правда? — губы девушки растягиваются в улыбке, но она мгновенно спадает. — Шутите ведь? Я ещё никогда не встречала человека, который бы не знал Бартрама Гордого, да будет его тень длинной

и чёрной.

— Конечно слышали. Мы просто хотим узнать эту историю из первых уст, а не в кривом пересказе друга, который слышал это от друга, которому рассказал странствующий сказочник-торговец.

— Тогда вы должны знать, что он отрубил голову тому послу… как его… который требовал у короля стать на колени.

— Да, знаем, — говорю. — Именно это мы о Бартраме и слышали.

— Да, — подтверждает Брас. — Слухи не врали.

— Поэтому его и прозвали гордым. Все думали, что он станет на колени, а он не стал.

— Это замечательное место. Чудесный король, красивейший замок, любезные обитатели.

Изетта кивает каждому слову. Несмотря на все интриги среди слуг, пакости, которые они друг другу строят, она искренне считает, что это лучшее место для человека вроде неё. Не знаю, чем мудрейший Бартрам заслужил такую преданность.

— Что же вы не пьёте? — спрашивает девушка.

— В моих землях, — говорю. — Принято сначала насладиться ароматом хорошего чая и только потом пить его.

Чёрта с два я прикоснусь к этой вонючей жиже, но расстраивать девушку не хочется.

— Ничего, что мы пришли вдвоём? — спрашиваю. — Ты, наверное, приглашала только одного из нас.

— Нет, всё в порядке. Люблю побеседовать с людьми не из замка. Я уже устала от одних и тех же лиц.

— А как нам нравится сидеть за столом с такой замечательной девушкой! — замечает Брас.

Подношу чай к губам и делаю вид, что пью, а сам плотно сжимаю губы, чтобы ни капли не попало в рот. Пора переходить от церемоний к настоящей причине нашего визита.

— Изетта, — говорю. — У вас такая большая печь для еды. Наверное, можно приготовить пищу сразу на множество человек.

— Конечно! Видели, сколько прислуги в замке? Прокормить их всех совсем не просто.

— А кто занимается готовкой?

— Повариха, но все мы ей помогаем по очереди. И я в том числе.

Сейчас я собираюсь разбить её иллюзию. Держу в руках кувалду и собираюсь опустить её на стеклянный купол мировоззрения мёртвой девушки. Как бы я ни старался сделать это мягко, он наверняка обрушится с оглушительным звоном.

— Давно ты помогала поварихе с готовкой?

— На днях буквально.

— Когда именно? Вчера?

— Нет, — отвечает в задумчивости. — Вчера я занималась центральным входом. Туда ветром сносит много песка.

— Значит, позавчера?

— Позавчера я занималась стиркой.

День за днём мы проходим по расписанию девушки. Она обслуживает все помещения замка. Делает то, что скажет управляющий. У неё нет какого-то одного участка, которым она занимается ежедневно.

Мы всё дальше погружаемся в прошлое и оказывается, что она уже очень давно не помогала с готовкой.