Чёрный хребет. Книга 4
Шрифт:
— Сука, — шепчу. — Ключ слишком маленький, не получается его ухватить как следует.
— Какого хера тут происходит? — доносится голос с конца коридора.
Снова приближающиеся шаги мёртвых ног. Покойник поднимает упавший ключ, некоторое время не раздаётся ни звука, а затем он уходит, наверняка с ключом в кармане.
— Если хочешь, я могу попробовать выбить эту дверь, — предлагает Феонара.
— Я думал, ты плохо себя чувствуешь.
На какоое-то время она забыла о возможной болезни мертвецов. Сейчас же она про неё вспомнила и её плечи на моих глазах
— Я сам выбью дверь, — говорю. — А ты приготовься свернуть пару гниющих черепов.
— Постараюсь…
Становлюсь напротив двери и скапливаю перед ней невидимую силу голубой жемчужины. С ключом Дар не справился, но воздействовать на большой кусок древесины — проще простого. Толкаю дверь от себя. С удовлетворением слышу, как рвутся петли, трещит косяк.
Голубая жемчужина ворочала с бока на бок огромные валуны.
Она может поднять меня самого в воздух и перемещать по комнате точно воздушный шарик.
Вынести дверь для неё — всё равно, что просить автогонщика проехать по прямой линии. Всё равно, что просить Геракла открыть банку огурцов. Всё равно, что просить профессора математики вычесть квадратный корень из четырёх.
С лёгкостью дверь выходит из коробки, только щепки летят в разные стороны.
— Что за?! — раздаётся вопль мертвеца снаружи.
Выхожу в коридор и вижу невдалеке двух охранников, стоящих с ошарашенным видом. До сих пор не могу привыкнуть, что покойники имеют те же эмоции, что у настоящих людей. Хотя чему тут удивляться, если они сами считают себя живыми людьми.
Давать ему возможность поднять тревогу я не дал.
Поднимаю левую руку в сторону надзирателя с проломленным черепом. Его ноги тут же отрываются от земли, он с размаха ударяется о каменный потолок и остатки его черепа окончательно теряют форму, превращаясь в груду месива. Однорукий, совершенно сбитый с толку, взлетает в воздух и ударяется о стену, ломая рёбра и кости таза.
Если бы это были живые люди, то сейчас один был бы мёртв, а другой остался навсегда инвалидом. Но покойники не вскрикнули, не почувствовали травм. Они продолжают шевелиться скорее удивлённые, чем испуганные.
— Феонара, вперёд! — кричу.
Из-за спины выбегает девушка. Несётся к однорукому покойнику и только её коса подпрыгивает за спиной при каждом шаге. Она достигает его прежде, чем тот успевает перевернуться и посмотреть вокруг. Ударом ноги она зафутболивает его черепушку, отчего он снова переворачивается, после чего прыгает сверху и принимается душить.
Не для того, чтобы заставить его потерять сознание. Всего лишь не дать закричать.
Сам же я мчусь ко второму мертвецу и проделываю ту же операцию. Верхняя часть его головы развалилась, обнажился скукоженный и наполовину сгнивший мозг, из которого торчат кусочки черепа. Но это его нисколько не беспокоит. Просто удивительно, как они могут считать себя живыми людьми, получив подобные увечья и оставаясь в сознании.
— Он вырывается! — стонет Феонара.
Несмотря на одну руку у мертвеца,
— Сейчас, — шепчу.
Хватаю ржавый меч надзирателя и вставляю его покойнику в рот. Засовываю клинок так глубоко в гортань, насколько это вообще возможно. Превращаю его в глотателя меча поневоле. Если он и сможет заговорить, то явно не в ближайшее время.
Пока Феонара держит своего противника, подхожу к ближайшей двери и отпираю.
Наружу тут же выбегают Роддер с Ройсом. Глядят на происходящее и, не сговариваясь, тут же бросаются на помощь девушке. Втроём они заламывают мертвецу руку за спину, ломают её заодно, но тот продолжает брыкаться.
Открываю все двери одну за другой.
К тому моменту, когда последний член нашей группы оказывается на свободе, я возвращаюсь к продолжающемуся сражению и с удивлением гляжу, как Роддер откручивает голову однорукого, точно это болт, а не череп. Уже три оборота сделал и не собирается останавливаться. Позвоночник хрустит, скрипит, издаёт мерзкие звуки. Наконец, парню удаётся отделить конечность.
Голова однорукого продолжает беззвучно хлопать ртом и с ненавистью глядит на нас.
— Всё, — говорю. — Теперь прячем их и связываем. Головы в одну комнату, тела в другую. Не хватало ещё, чтобы они собрались обратно.
— Что ты удумал? — спрашивает Вардис.
— Друзья, последний шанс повернуть назад. Мы можем прямо сейчас зайти обратно в свои комнаты, дождаться утра и спокойно покинуть замок. Просто и безопасно. Или постараться найти сердце этой заразы, что расплывается по округе, но в этом случае мы очень сильно рискуем. Данный выбор я не могу сделать за вас: мы все должны подумать и решить как следует.
— Рискуем, — тут же отвечает Аделари.
— Не спешите, подумайте.
С минуту окружающие переглядываются, перешёптываются, глядят то в сторону комнат, из которых вышли, то в коридор, который таит в себе смертельную опасность.
Мы не самоубийцы, чтобы понапрасну рисковать головой. Но и не трусы, чтобы избегать любой опасности.
— Важно понимать, зачем мы это делаем, — говорю. — Мы можем освободить Карут от гнёта смерти, что висит над этим местом. Он перестанет чахнуть. А само гибельное влияние перестанет распространяться. Если у нас всё удастся, конечно. А если не удастся, то мы станем такими же мертвецами, как и окружающие. Разве что шевелиться не будем, как они.
— Я за, — отвечает Буг и поднимает руку. — Кто со мной?
Вслед за ним остальные так же поднимают руки.
— Хорошо, — говорю. — Очень хорошо. Нам нужно узнать, где находится девушка, что приходила к нам во снах. Мы не можем обыскивать здесь каждый угол. Во-первых, замок слишком большой и выглядит как лабиринт из-за всех этих обрушенных ходов. Мы запросто можем попасть в тупик, загоним себя в ловушку и не сможем убежать. Во-вторых, мертвецы слишком сильные, как вы сами могли убедиться.