Черный Истребитель
Шрифт:
– Никто меня ничему не учил!
– Да верю я, верю. Но забавно. Пойдем яичницу есть, остынет.
Яичница с сосисками оказалась очень вкусной и правильно пожаренной. После еды Саша вымыл сковородку и тарелки, чем окончательно поверг Таньку в восхищение. Второй раз в жизни она видела мужика, который спокойно и изящно занимался домашней работой, не напрягаясь притом, что рядом сидит женщина и ничего не делает. Первым был Герцог. Но об этом лучше было не вспоминать.
– Так вот. В квартире никого нет. Хозяин куда-то съехал. За квартирой приглядывают. Но наш дорогой Маршал куда-то свинтил.
– Куда?
– Хороший вопрос. Сразу видно, неглупый человек задавал, - улыбнулся Саша.
– И еще один вопрос - почему? Чем его квартира вдруг перестала устраивать?
– Ну, как чем? Засветилась квартира. Вдруг еще будут обыскивать.
– Логично, черт возьми. А вот переезжать с нее - нелогично. Наведет на подозрения. Ты сделала большую глупость с этим звонком. Сбеги ты с деньгами, мы могли бы действовать через милицию в том числе. Мало ли, откуда взялся труп. Мало ли, откуда наркотики. Ты ничего не знаешь - уехала еще днем. И никакого Маршала знать не знаешь. Ему было бы выгодно поддерживать эту версию.
– Ну… - огорченно потупилась Танька.
– Хотела навредить, как могла.
– Кстати, в РУБОП информация о странных событиях пошла. Так что следить за ним будут, и вести себя ему придется осторожно.
– А кто постарался?
– Ну, угадай с трех раз?
Танька улыбнулась.
– Я и с одного угадаю.
– Правильно, коровы. Как в мультике. «Пейте, дети, молоко - будете здоровы!» Так что в принципе сейчас его и нужно убирать. Пока он не прочухался и не может всю свою шарагу поднять на свою охрану и поиск тебя. Ему сейчас придется быть тихим и приличным с виду. Если вокруг него будет пастись пяток охранников, то это будет нехорошо. Подозрительно это будет. Но есть и совсем другие, более печальные соображения. Он возьмет одного - но профи. И вот тут у нас есть шансы засыпаться.
– Ты - и засыпешься?
– не поверила Танька.
– Тань, я не бог. И даже не сын божий. Ошибиться могут все. И если против меня будет играть сильный противник - я не могу гарантировать ста процентов успеха. А нам нужны сто. И никак не меньше.
– И что будем делать?
– Сейчас ты возьмешь гитару, и будешь играть. А я буду слушать. И думать.
Они перешли в комнату, Танька села на диван, Саша растянулся на полу. Он погладил линолеум, недоверчиво осмотрел палец.
– Красота какая, чисто. Спасибо!
– Да не за что. Я от скуки… Что тебе играть-то?
– Что-нибудь не слишком попсовое и не слишком заумное.
Танька подстроила гитару и сыграла «Группу крови». Саша лежал, глядя на лампочку, и отбивал такт ладонью по полу.
– Хорошо. И дальше в том же духе, пожалуйста.
Танька сыграла все из репертуара «Кино», что могла, и задумалась.
– Ты играй, играй… - дернул ее за штанину Саша.
– Я еще думать не закончил.
– А что, помогает?
– Еще как…
Танька пошла по собственным песням. Собственные вспоминались почему-то странные, из тех, что она играла только Герцогу, но, кажется, Саше было все равно. Где-то на четвертой она заметила, что Саша уже не лежит, а сидит и внимательно ее слушает.
– Слушай, а у тебя что, те же заморочки, что и у Димки? Или это его песни?
– Песни-то мои. В смысле - заморочки?
– Ну, он иногда рассказывал. Истории разные. Чистая фантастика. И песни пел свои. Тоже фантастика. Но хорошие. Вот слушаю тебя - мороз по коже.
– Это не фантастика!
– неожиданно для себя ляпнула Танька, обидевшись.
– Это чистая правда жизни…
– Тебя за эту правду жизни тоже таблетками лечили?
Танька кивнула.
– Люди готовы верить во что угодно, пока им говорят, что это сказки, - задумчиво сказал Саша.
– А вот когда им говорят, что это правда - они очень плохо реагируют.
– А ты откуда это знаешь?
– В детстве я всегда знал, о чем думает мама и что мне подарят на день рожденья. И никогда не ходил в тот переулок, куда мне идти не хотелось. А другие ходили - и там их подстерегала другая компания с большим численным перевесом. Когда я об этом рассказал все той же маме, она решила, что у меня с головой не в порядке. И очень расстроилась. Я решил ее не пугать так больше. А потом это прошло. И вернулось только в армии. Там уже было всем без разницы, почему я считаю, что в том доме снайпер. Особенно, если он там оказывался. И Димка был таким же. Вернее, раз в десять посильнее. И я ему верил, когда он говорил, куда идти не стоит. Но когда он говорил, что это все потому, что когда-то он жил в совсем другом месте и его этому учили - тут я уже верить не мог.
– И напрасно… - пробурчала Танька.
–
– Может быть, напрасно. Может быть, я просто завидовал. Потому что у меня было только детство и юность, а у него - по его словам - очень длинная жизнь. Такая, которой у меня никогда не будет. Да он и говорил почти что в шутку. Так, чтобы время занять и отвлечь немного.
– А с вами всерьез нельзя. Вы тогда таблетками начнете кормить.
– С нами - это с кем?
– С людьми.
– А ты что же, не человек?
– приподнял брови Саша.
– Человек, наверное. Но очень странной породы. Саш, я с детства живу в двух мирах. Один здесь - а другой у меня в голове. И какой из них реальнее - я не знаю. Пока я с Герцогом не встретилась, я была уверена, что это у меня - шизофрения. Ши-зо-фре-ния, - с нажимом произнесла Танька.
– Потому что мне с детства об этом говорили. Что я больна. Что нужно лечиться. И лечили. И в больницу несколько раз укладывали - на обследование. А в больнице санитары делали все, что им заблагорассудится. И говорили, что если мы будем жаловаться - нам никто никогда не поверит. Потому что мы чокнутые. И руками делали вот так…
Танька показала, как именно.
Саша текучим плавным движением передвинулся к ней, обнял за плечи.
– Тань… не волнуйся. Пожалуйста!
– Не надо меня жалеть!
– вырвалась из его рук Танька, роняя на пол гитару. Гитара гулко стукнула и застонала струнами.
– Жалеть меня не надо. Я из этого вырвалась. И наплевала на это все. Но вас, людей, я все равно ненавижу! Ненавижу!
– Я тебя не жалею. Я, может, извиниться хочу. От лица тупого и ограниченного человечества. Тань, дай мне по морде и наплюй на нас, идиотов, раз и навсегда.