Черный Истребитель, Апраксина Татьяна

Черный Истребитель

на обложку

Апраксина Татьяна

Шрифт:

Танька улыбнулась.

– Ну что ты мне все время свою морду предлагаешь? Не хочу я тебя бить. У меня мощнейший блок на битье людей по голове. Все из той же фантастики.

– Почему?

– А как я тебе расскажу без контекста?

– Ну, начни с контекста.

– А оно тебе надо?

– Я серьезно. Расскажи что-нибудь!

– Ох, - Танька с ногами залезла на диван, накрыла колени одеялом.
– Я постараюсь. Но если выйдет ерунда - извини. Я рассказывать плохо умею.

– Как можешь…

– Саш, ну нафига оно тебе?

Тот пожал плечами, склонил голову набок.

– Понять хочу. Что-то понять. Уже поздно, наверное. Но ты расскажи.

Танька потерла виски, намотала на палец прядь волос.

– Представь себе огромную Империю. Ну, наверное, на полгалактики. Одних планетных систем не меньше пары сотен. Даже больше. Есть еще разные федерации и союзы, но это по сравнению с Империей мелочевка. А еще есть примерно того же размера Олигархия. Разница между ними не самая большая. Ну, строй общественный другой. Но раса в принципе одна. Вернее, две подрасы. Но предки точно общие. Есть еще и другие расы, штук пять. Но их мало. В Олигархии их принято уничтожать под корень, в Империи их принимают в состав. Если они, конечно, соглашаются.

– А если не соглашаются?

– То их тоже уничтожают, конечно. Кто бы с ними церемонился? Но здесь только если не соглашаются. А у тех - просто по определению. И вот эти два государства постоянно воюют. Как у Цоя - «Две тысячи лет война, война без особых причин». Только не две тысячи. А, наверное, все десять. Не знаю, сколько. Много. Ну, еще случаются всякие другие конфликты, даже серьезные. С этими разными союзами и федерациями. Но главная война - одна.

– Почему же не заключат перемирие?

– Потому что это невыгодно, - зло усмехнулась Танька.
– Потому что это замечательная кормушка для магнатов и развлечение для военных. А военных в Империи - каждый десятый. И генералов тоже… соответственно. А генералы очень любят играть в солдатики. Вот и играют. А еще в Империи случаются всякие бунты и восстания. То планетная система отделиться хочет, то гарнизон на какой-то планете поднимается. Вот для этих случаев и существует Особый Корпус «Василиск». Мое подразделение. Авиация и десантура. В основном - именно авиация. В Империи вообще великолепная авиация. Ну, и еще есть несколько «особых» подразделений с теми же задачами, но это не суть важно.

– И кем ты там была?

– Пилотом экспериментального истребителя, а если совсем точно, то, скорее, истребителя-бомбардировщика. Командиром эскадрильи - спустя какое-то время.

Саша задумался, укладываясь возле Таньки.

– Тань, мне вот что непонятно. Димка - десантник, ты - пилот… А простые люди оттуда здесь есть?

Танька поразмыслила несколько минут.

– Думаю, есть. Только там не так уж сильно все отличается от здешнего. На первый взгляд все, конечно, по-другому. А по сути - одно и то же. Жизнь, работа, семья, покупки, мода. Все то же самое. Поэтому, наверное, не вспоминается. Вот ты запросто можешь быть оттуда же. Ну, был ты каким-нибудь… инженером. Или парикмахером. Жил себе. Никто тебя не трогал. А многих военных - и нас, и десантников, и других - их модифицировали. Очень сильно. Перекраивали почти целиком. И тело, и психику. Психику - куда сильнее. Ставили импланты - полная голова железа. Вживляли другие штуки. А психику просто переделывали. Под боевые задачи. Саш, я могла какую-нибудь женщину с ребенком на руках лучом крест-накрест располосовать, а видела я ее - как тебя. И мне это было смешно. Сначала - смешно. А потом просто нудная рутина. Корпус «Василиск» - он как раз для акций устрашения и создавался. Эмблема там такая, соответственная. Череп с крылом - раз увидишь, второй не захочется. Мы восставшие планеты не захватывали по новой, мы их запугивали такими акциями до того, что они сдавались.

– Ничего себе… - почесал в затылке Саша.

– Вот именно что. А раса, в принципе, не агрессивная. Очень забавная такая раса, где люди от природы настроены на взаимодействие, а не на агрессию. Для обычного человека драка - что-то не особенно позволительное. Поэтому этого человека нужно переделать. Так, чтобы он человеком быть уже перестал. Железом и психотехниками разнообразными. Чтобы в нем от психики осталось процентов двадцать, остальное - управляющие контуры.

– А зачем это все? Если так все продвинуто - почему просто автоматы не делать?

– Автоматы делали. Когда-то давно. Но оказалось, что это бесперспективно. Потому что на каждый автомат противник тут же создает такой же. Машинная логика предсказуема. Они друг друга просчитывают, и получается вечная ничья. А человеческий мозг, даже такой, перекроенный - у него есть фантазия, интуиция, крыша у него набекрень, в конце концов! И это дает преимущества. Мы просто были одним из блоков машины. Таким вот генератором случайных чисел.

– Так, теорию я понял. А практика?

– Что - практика?
– недоуменно спросила Танька.

– Ну, как для тебя это было - твой истребитель, эти твои акции устрашения?

– Ой, Саш… это рассказать - я не знаю, получится или нет. Это надо испытать. Ну, система управления так сделана, что ты и машина - это одно. Тебе больно, если в нее попадают. Попали по крылу - ты это чувствуешь так, как будто тебя в руку ранили. И это ты летишь. Ты, а не машина отдельно. Ты все видишь, в голове, а не на приборах. Такой спектр ощущений, цветов, запахов, звуков… для этого просто слов нет в русском языке. Ибо ощущений и цветов нет. Вот, слушай песенку. Как раз на эту тему.

Танька взяла гитару, осторожно коснулась ладов, вспоминая сложную мелодию.

Не знаю слов -

Не подобрать

Из лексикона.

Нет термина руке,

Приравненной к крылу,

Нет термина для звука

Ветра

На губах,

И нет закона,

Что подтвердит:

Разбившись - не умру.