Черный Камень
Шрифт:
— Перед приездом сюда здоровье проверяют. Не только на синдром, а вообще. У тебя же астма. Зря прокатаешься.
На дне серебряной тарелки было отчетливо видно, как Мишка с тоской посмотрел куда–то вбок.
— Не парься, Мих. Обещаю, я достану Фиолы. И привезу. Очень скоро.
— Не привезешь, а пришлешь. Уезжать оттуда нельзя.
Вот это новости!
— Что за глупость?
Мишка весь как–то подобрался, лицо его стало серьезным и даже суровым. Я почувствовал, что он хочет сказать что–то важное.
— Короче, слушай, Димыч. Я тут немного покопался на форумах Ди–Джи–Волла, поизучал кое–что. В общем, если дойдешь до десятого уровня, ты, считай, уже наполовину годен, и тебя оттуда не выпустят. Ну, типа, чистая основа для нового человечества.
То есть как? А сестра? Друзья? Могилы родителей?
— Не понял, Мих. Ты уверен?
— Абсолютно. Не выпустят, точно. Пока, во всяком случае. Типа, зачем отбирать лучших, если они потом разбегутся? В общем–то, их можно понять.
— Чего-о? Ты с ума там сошел?!
— Спокойно, Димыч, не ори. И подумай своей башкой. План Корпорации кажется, конечно, жестким, но по–другому никак. Синдром Шеффилда сейчас неизлечим, а значит, все заболевшие рано или поздно умрут.
Я сжал зубы, чтобы не взорваться. Хрен им! Заработаю Фиолы и вылечу Арину. Словно отвечая на мой невысказанный довод, Миха покачал головой.
— Спасительный Эликсир — не панацея. Ты и сам в курсе, что он только тормозит болезнь, а не лечит. Это лишь временное средство, они там, у вас, надеются изобрести настоящее лекарство. Но хрен знает, смогут ли.
Все верно. Логично, трезво и… отвратительно. Опустив голову, я угрюмо кивнул.
— Допустим. Что дальше?
— Все, кто прошел испытание, останутся в Мелизоре. Им не разрешат вернуться на Большую землю до особого разрешения Корпорации.
— И когда же эта распрекрасная Корпорация даст разрешение?
Михаил помедлил с ответом, но потом коротко кивнул, словно говорил сам себе: «Неважно, сейчас или позже, все равно придется сказать».
— Кто знает, может, через год, а может, через десять. В общем, когда вымрет большая часть людей, и пандемия кончится.
В груди у меня появилось странное дрожание. Оно быстро росло, пришлось сдерживаться, чтобы не трястись. Скулы ходили ходуном, хотелось вскочить и заорать что есть мочи, разломать все вокруг, убить мерзавцев, посмевших придумать такое, и всю проклятую Корпорацию заодно!
— Уймись! — тихо, но внушительно сказал Мишка. — Ясное дело, Аринка самый близкий тебе человек. Я все понимаю. Но, чтобы спасти человечество, владельцы Мелизоры обязаны действовать расчетливо. Ежу понятно, что рано или поздно болезнь победит всех. Может, останутся те, кто прячется в лесах. Тогда их будут обследовать и, если найдут синдром…
— Что сделают? — в ярости бросил я. — Убьют?
— Поместят в обсерваторы. Они ж не могут допустить, чтобы зараза перекинулась на тех, кто отобран на островах. Поэтому, насколько я понял, сначала на Большую землю отправят группу исследователей. А вот когда она скажет, что здесь безопасно, пустят остальных. В общем, что ни говори, Димыч, а Ди–Джи–Волл все делает верно.
Я решительно покачал головой. Может, в теории они и правы, но для меня такой подход неприемлем.
— Я ведь могу уехать до десятого?
— Можешь, — кивнул Миха. — Вот только нафига? Если ты отбросишь эмоции и подумаешь головой, то быстро поймешь, что это единственный путь.
— Мне плевать. Они хотят разлучить меня с сестрой, и этим все сказано.
— Включи мозги, Рокот! — он был настолько спокоен и строг, что я просто не узнавал своего друга–раздолбая. — Сам погибнешь и ее погубишь. Оставишь без Фиолов. Я уж не говорю о своей матери. Ты же говорил, что уже немного до первой награды. Хочешь и на нее наплевать?!
Вцепившись пальцами в волосы, я медленно раскачивался из стороны в сторону. Твою ж мать, как я умудрился вляпаться в это дерьмо?
— У меня никого нет, кроме Арины.
— Знаю, Димыч. Но будет! Женишься, пойдут дети. Заметь, здоровые дети! И сестра станет лишь одним из многих близких тебе людей. Прости, брат, цинично, да. Но это правда.
— Я обещал родителям…
Он тяжело вздохнул, поежился, точно от холода, и только после этого спросил — спокойно и терпеливо:
— Что обещал? Умереть рядом с ней? Или все–таки попытаться ее спасти? Да, вы долго не увидитесь. Возможно, никогда. Но ведь могут создать настоящее лекарство. Если оно когда–либо появится, Корпорация вылечит всех, кто доживет до того момента. А у тех, кто уже заболел, единственный шанс дождаться этого — принимать по Фиолу в месяц. Так что кончай дурить. Иди и качайся! А мы с Аришей будем ждать от тебя вестей. И посылки.
Закончил он совсем в другом тоне, нежели начал — сурово и требовательно. Я понимал, что погорячился. Он прав, кругом прав. Оставалось лишь согласно кивнуть и попрощаться.
Домой я шел, словно пришибленный пыльным мешком. Мне предстоит долгая разлука с единственным близким человеком. Много лет я не смогу вернуться. А если сбегу отсюда — Арина умрет. Неплохая альтернатива: либо жить порознь, либо погибнуть вместе. Впечатляет.
Когда я проснулся, вокруг плавал сизый дым. Он мешал дышать и щипал глаза, которые слезились и не желали открываться. Пожар, что ли?!
— Диоген! Что случилось?! — завопил я, скатываясь с печи.
Тот чихал, кашлял и бился о дверь. Распахнув ее, я выбрался на свежий воздух и отбежал к забору, подальше от избы. Хм… В чем проблема? Снаружи ничего не горит, дым тянется лишь из дверного проема.
— Василиса!
— Ась? — судя по ее тихому, виноватому голосу, плутовка явно знала, что произошло.
— Рассказывай! — пытаясь отдышаться, велел я.
— Сейчас, милок, сейчас, — пробормотала она. — Погодь минуточку.