Черный Камень
Шрифт:
— Сейчас, сейчас, — бормотала моя неведомая спасительница. — Потерпи, не вставай.
Еще пара желтых сияющих шаров — и в голове прояснилось, а купол, наконец, исчез. Лежа на спине, я в удивлении разглядывал белокурую воительницу. Зеленый костюм, стрелы с алым оперением — Амазонка.
— Ты как?
Она склонилась надо мной, светло–золотые локоны коснулись моего лица. А я почувствовал огромное облегчение. Хоть она и резкая девушка, но убивать меня ей ни к чему. Значит, еще поживем.
Щека Амазонки оказалась совсем близко к моим губам, и в порыве благодарности я поцеловал ее. Она тут же вскочила, рука потянулась к кинжалу, лицо зарделось то ли от смущения, то ли от гнева.
— Еще раз позволишь себе такое — лишишься последней Метки!
Ух, какая горячая. Я невольно улыбнулся, чем разозлил ее еще сильнее.
— Смешно?! Думаешь, такой неотразимый, да?
— Да успокойся ты, — я поднялся на ноги. — Это ж вместо спасибо. Думал, мне крышка, а тут ты… Хорош психовать, давай мириться.
На ее лице отразилась сложная гамма чувств, в конце концов она улыбнулась и протянула мне руку.
— Ладно, давай. Мария. Можно Маруся.
— Дима, — представился я, осторожно касаясь ее пальцев.
— А это Костя, — девушка показала на стоявшего рядом круглолицего увальня с татуировкой:
Ленивец, 4 уровень
Очень удачный ник подобрал себе парень, и в самом деле похож, такой же толстый и добродушный. Он коротко кивнул, а я повернулся к Марусе.
— Спасибо. Ты уже второй раз помогаешь мне.
— Да это не я, — она вдруг смутилась, — а Костя лечил. Тебя лисы задрали? В одиночку их колотил?
— Мы в группе были, просто ребята отошли.
Признаваться, что меня убил кто–то из странников, совершенно не хотелось. Чувство стыда жгло душу. Это ж надо, от одного удара сложился, да еще на глазах у своей девушки. Бывшей.
— К тому же, я с хилером. Вот только где он? Ау, Диоген?
Филин вылетел из лесной чащи, сел на ветку стоявшего рядом дуба, приосанился и только тогда ответил:
— Здесь я.
— Чего ж не лечил, а, друг верный?
— Пытался, да разве такое выхилишь?
Я прекрасно понимал, что Диоген не виноват. Но все равно злился. Да, качаться мне еще и качаться, прежде чем я что–то начну из себя представлять.
— Хорошо, раз ты здоров и не один — мы пошли, — сказала между тем Маруся и обернулась к своему спутнику: — Гоу, Кость.
Но прежде, чем ее зеленый кафтан скрылся среди деревьев, я успел спросить:
— Слушайте, кто–нибудь знает, что такое искра?
Маруся обернулась и с удивлением пожала плечами. А вот Ленивец, широко улыбнувшись, кивнул.
— Закляшка такая, «Искривление пространства» называется, в народе — Искра. Мощная штука, к тому же редкая в наших краях.
Эрик за предательство подарил мужикам заклинание? Сереге–то оно нафига?
— И что она делает?
— Я ж говорю, искривляет пространство. На пять минут. Очень удобная вещь, чтобы разделить врагов, например. Юзаешь на противников — часть остается на месте, а остальные отсекаются. Бродят где–то и не могут вернуться.
Ни хрена себе! Ну, и кто из нас сволочь? Поспешил друзей в предатели записать, умник. А они, небось, уже ноги сбили в поисках меня.
Я поблагодарил Костю и уселся под дерево, мучимый угрызениями совести.
Глава 23. Совет
Мужики появились минут через пятнадцать, злые и уставшие. И в красках рассказали, что отошли буквально на десяток метров, а вернуться не смогли: поляна, где я оставался, попросту исчезла, и они полчаса мотались по лесу в тщетных попытках найти нас с Диогеном.
— Слушай, Димыч, — кипятился Серега, — ну ладно, один бы мог свихнуться. Но двое одновременно? Это же бред!
Пришлось объяснить им, где собака порылась. Услышав, что Эрик выбил у меня вторую защиту, Лешка повернулся к филину.
— А ты куда смотрел?
Тот горестно вздохнули выдал:
— Что уж там, сплоховал.
Ну и ну! Чтоб мой Диогенище добровольно признал вину?! Походу, не только меня мучают угрызения совести.
— Димон, а ты видел, куда они ушли? — подступил ко мне Серега. — Может, догоним?
Я решительно покачал головой.
— Прости, Серый, но это моя война. Сам разберусь.
Мужики вздохнули, и Лекс спросил:
— Продолжим?
Все еще хмурясь, я нервно кивнул. Мы с Серегой заслонили собой Леху и двинулись к ближайшей лисе. Наверное, ни одного монстра на Синеусе я не бил с таким остервенением, как ее. Надо же было на ком–то выместить злость!
Когда незадолго до заката я намекнул на усталость, Лешка с Серым хором сказали, что им осталось чуть–чуть до уровня, и надо бы добить. В результате домой мы собрались уже в сумерках.
И едва подняли с земли сумки, как услышали вдалеке крик:
— Ау! Есть кто–нибу–удь?!
Похоже, человек заблудился. Я эхом ответил:
— А–у–у!
Вскоре послышался треск ломаемых веток, и на поляну вывалился окровавленный парень лет двадцати. Рубаха его была изодрана, всклокоченные волосы слиплись.
— Слава Богу! — пробормотал он. — Мужики, помогите. Вытащите эту дрянь.
Он повернулся спиной, и я слегка прифигел: между лопаток торчали две тонкие темные палки, то ли короткие копья, то ли стрелы без оперения. Из ранок текли струйки крови, и выглядело все это жутковато.