Черный Камень
Шрифт:
И в этот момент пискнул мой бипер. Машинально посмотрев на него, я оцепенел. И показал Сереге, чтобы он тоже смог прочесть:
Задание «Найти преступника» провалено: квест выполнен другим игроком.
Серый нахмурился, явно не понимая смысла надписи. Зато я вник сразу.
— Светка! Она видела твою татуху и тоже сообразила. Вот зараза!
Он равнодушно пожал плечами.
— Неудивительно, мы вечно с ней цапались. Не парься, Димыч. Я с самого начала знал, на что шел. И прекрасно понимал, что долго здесь скрываться не получится.
— Увижу ее — пришибу, честное слово.
— Забей, — он говорил без эмоций, но выглядел обеспокоенным. — Похоже, в деревню я теперь не ходок.
— Давай, Леху привлечем? Он говорил, что жил в тайге, и все такое. Шалашик точно сможет соорудить.
Серый поморщился, но ответил:
— Да, видимо, придется. Ладно, пошли качаться.
Весь день мы били лис и в конце концов взяли по уровню. А ближе к вечеру, в общих чертах рассказав Лехе, что Серега чем–то проштрафился и в деревню вернуться не может, я попросил его сварганить шалаш. Тот справился буквально за полчаса, вызвав восхищение своей сноровкой.
Если честно, уходил я с тяжелым сердцем: не хотелось оставлять Серого в лесу, полном опасностей. Но другого варианта не было — и у меня, и у Лешки для него небезопасно, Светка вполне могла сдать обе «явки».
Мы попрощались с Серегой и отправились в деревню.
— Стоять! — грубо окликнул нас стражник, едва мы подошли к воротам. — Стоять, говорю! Где ваш дружок, Серый?
Я незаметно наступил Лехе на ногу — молчи, дескать — и сурово сказал:
— Мы сегодня качались вдвоем и не видели его.
Служивый оглядел нас с головы до ног и пожал плечами:
— Ладно, проходите. Но предупреждаю: будете его скрывать — отправитесь вместе с ним обратно в Проклятые земли!
Получено достижение — Защитник 5 ур. Вероятность счастливого события: +0.5%.
Мы вошли в деревню, и шагов через двадцать Лекс шепотом спросил:
— Обратно?! Что же он такого сделал, Димон?
— Прости, Лех, не могу рассказать подробности, да и сам не больно много знаю.
— Стащил у торговца бублик? — улыбнулся он.
Мы посмеялись, условились встретиться завтра у ворот и расстались. Лешка побежал на рынок по своим делам, а я отправился домой. Вошел, скинул добытое в сундук и устало повалился на лавку.
— Ну? — голос Василисы прозвучал так резко, что я вздрогнул от неожиданности. — Как?
О чем это она? Не могла же так быстро про Серегу узнать?
— Да ничего, все в порядке. Устал только. Что на ужин?
— Как я тебе, спрашиваю?!
— Да что случилось–то, блин?
Изба поутихла и после паузы зловеще спросила:
— То есть ты не заметил?
Пришлось украдкой оглянуться. Может, она порядок навела? Хотя, вроде, и раньше бардака особого не было. Хм, ничего, кажется, не изменилось.
— Чего не заметил?
— Ничего! Совсем ничего! — требовательность в ее голосе сменилась истеричными нотками.
Вот что значит баба в доме — никакого покоя. Разозлившись, я крикнул:
— Сколько можно?! Объясни толком или иди к лешему!
С этим я, пожалуй, погорячился. Она ведь вместе со мной пойдет.
Василиса всхлипнула и обиженно уточнила:
— Ты утром про апгрейд говорил?
— Ну.
— Гну. Вот я себе его и сделала.
Я свел глаза к переносице и выскочил на улицу. Осмотрел все стены снаружи — бревна как бревна, никаких металлических листов. И уже хотел подняться по веревочной лестнице к двери, когда увидел и онемел: в лучах заходящего солнца на Василисиных курьих лапах поблескивали ярко–красные когти. Охренеть!
На ослабевших ногах я вошел в избу и спросил:
— Это, по–твоему, апгрейд? Усиление на случай войны?
— Ты ж сам сказал, мол, надо Василисе марафет наводить.
Точно, сказал. Вот ведь… Похоже, надо следить за словами. Но что это за жизнь, когда в собственном доме лишний раз рта не откроешь?
— Слушай, подруга, ты б завязывала с самодеятельностью, а?
Изба горестно вздохнула.
— Не нравится педикюр?
Нравится, блин! Офигенно нравится, что завтра я стану посмешищем всей деревни! Но разве ей объяснишь? Я плюнул и, пока не стемнело, пошел в управу звонить Арине.
Глава 22. Искра
Увы, сестра опять оказалась недоступна. Что же в Питере со связью творится? Раньше хоть иногда можно было дозвониться. Сколько я ни катал наливное яблочко по тарелочке, никакого толку.
Набрал Мишке. О, есть контакт!
— Миха! Алло, Миха, слышишь меня? Видишь?
— И вижу, и слышу, Димыч. Не ори.
— Как вы там? Что с Аришей?
Помятая Мишкина физиономия на мгновение замерла, потом он пожал плечами и сказал:
— Хуже ей, Дим. Немного, но хуже.
Блин! Блин! Бли–и–ин!
— Что с ней?
— Общее состояние хуже, и руки, говорит, стало сводить.
Помню. То же самое было у родителей месяца за два до смерти. Со зловещей неуклонностью болезнь идет своим путем. Нет! Не позволю, не дам забрать у меня сестру!
— Понял. Мама как?
— Да как–как… Хреново. Знаешь, Димыч, я, конечно, обещал за Аринкой приглядывать, но тут ад. Реально ад. Если через неделю не вышлешь Фиолы, я сам в Мелизору сорвусь.