Черный Камень
Шрифт:
— Так и быть, дозволяю одно лобзание!
Под веселое улюлюканье я торжественно поцеловал ее. А Диоген, усевшись на моем запястье, благодарно потерся головой о Марусино ухо. Мы с ней рассмеялись, и я почему–то почувствовал легкое смущение.
— Все, народ, некогда валять дурака, — мягко, но настойчиво сказал подошедший Верховой. — Погнали искать ночлег.
Все потянулись на другую сторону поляны. Углубились в лес на полсотни метров и, наконец, разбили лагерь. Лешка тут же взял руководство в свои руки, объясняя желающим, как построить шалаш. Но таковых было мало, все устали и вымотались. Я же, наплевав на удобства, растянулся прямо на земле, мысленно прикидывая, дождаться ли ужина или отрубиться прямо сейчас. В воздухе повисла тишина.
Мимо с ворохом веток прошли Настя и Андрюха, едва не споткнувшись об меня. Мы рассмеялись, неподалеку послышались еще чьи–то голоса, потом еще и еще, и постепенно лагерь ожил. Развели костер, кулинары принялись хлопотать над котелками, кто–то мастерил шалаш, кто–то болтал, а кто–то даже затянул песню.
Вечер прошел весело. Диоген ни на шаг не отходил от Маруси, то и дело присаживался к ней на плечо и что–то бормотал на ухо. Я перезнакомился со всеми участниками рейда, один из которых, молодой парень с ником Иммобиле, прихватил с собой пиво. Он разлил всем понемногу, и вскоре мы уже громко распевали, старательно изображая пьяных. Я даже пригласил Настю на танец, вызвав шутливое возмущение Андрюхи, и мы с ней сделали тур вальса под веселое завывание отряда. Мне показалось, что Маруся смотрит на нас с легкой ревностью, и сердце мое сладко сжалось.
Только Эрик со Светкой сидели в стороне и не принимали участие в общем веселье. Если честно, пару раз поймав злобные взгляды недруга, я стал опасаться, что он меня прирежет во сне. Терять последнюю Метку в мои планы не входило, пришлось напроситься в Лехин шалаш. Серега, услышав наш тихий разговор, согласно кивнул.
— Верно, Димыч, этот урод на все способен. Выйдет из группы да и… Так что я, пожалуй, перед входом лягу.
Вопреки ожиданиям, ночь прошла спокойно, и с первыми лучами солнца отряд двинулся дальше.
Не успели мы пройти и сотни метров, как Диоген, сидя на моем плече, склонил клюв к самому уху и прошептал:
— Присмотрись к ней.
— К кому?
— Тихо ты, не шуми! К Машеньке присмотрись, говорю. Она классная.
Я покосился на идущую рядом Марусю и нервно дернул плечом. Не хватало еще, чтобы этот крылатый бочонок совался в мою личную жизнь. Филин захлопал крыльями, но удержался.
— Может, я как–нибудь без тебя разберусь?
Глаза наглеца расширились так, что стали овальными.
— Без меня? Обалдел? — громко возмутился он, и все обернулись. Диоген осекся и зашипел: — Знаю я, как ты сам разбираешься. Притащишь в дом какую–нибудь… вроде Светки, а мне с ней живи. И Василисе она не нравится. Вот Машенька — другое дело, у нее сердце золотое.
— Тебе–то откуда знать? — усмехнулся я.
— Я квестовый филин, понял? Все вижу, все знаю. Не будь дураком, прислушайся к словам мудрейшей птицы.
— Отстань!
Диоген надулся и замолчал. Но что было делать? Не объяснять же ему, в самом деле, что Маруся и без идиотских советов запала мне в душу. В бою я старался прикрывать ее, а в перерывах украдкой поглядывал на нее. Любовался. Казалось бы, чего проще — заговори с ней, вот же она, рядом идет. Но всякий раз, когда я собирался открыть рот, накатывала странная робость, кровь приливала к лицу, а слова забывались. И я уже начинал догадываться, почему.
Между тем лес становился все гуще, и вскоре мы уже с трудом продирались сквозь заросли. Володька достал из сумы два небольших топора, и Стас с Морпехом принялись по очереди рубить проход через чащу, словно аделантадо в бразильской сельве. Так мы двигались не меньше часа, не встретив ни единого монстра. Может, все и дальше бы так шло, если бы Стас не промахнулся и не врезал по толстенному стволу то ли вяза, то ли бука. В ту же секунду раздался грозный вой, и в сморщенной коре, дрогнув, открылись два огромных красных глаза. Выглядело это жутко. Я потрясенно замер; впрочем, не я один.
Вой повторился еще раз, и еще, и скоро уже все соседние деревья сурово смотрели на нас. Их ветви затряслись, и листья медленно повернулись другой стороной — совершенно зеркальной. Солнечные блики отразились в них, ослепляя, и через мгновение я понял, что ничего не вижу. Наудачу махнул клеймором, кто–то из мужиков выругался. Девчонки закричали, в спину мне прилетел шар одного из магов, благо, не наносящий урона союзнику. А следом по лицу с размаху хлестнула ветка. Я почувствовал, как кровь брызнула в разные стороны, и скрипнул зубами от боли. И только тут сообразил, что вопли отряда относились не ко мне.
— Сука, ниче не вижу!
— Помогите, я ослепла!
— Всем сделать два шага назад и замереть! — раздалась команда Верхового.
К счастью, эффект длился недолго. Очень скоро я прозрел, хотя деревья, на которых теперь ярко горела надпись «Древодемон», время от времени снова ослепляли. Окружив ближайшего врага, рейд вступил в жаркую битву.
В дендроидов летели огненные шары, осколки льда, камни, стрелы, они стонали под ударами мечей, топоров, дубин. И каждый раз, теряя ветку, издавали вой, смешивающийся с их же непрерывным скрипом, нашими криками, грохотом боя.
От магии, увы, толку было немного. Лехины шары, например, оставляли на стволе лишь едва заметные подпалины.
— В зенки, в зенки лупи! — горячо подсказывал ему один из бафферов.
Огненный сгусток заставил древоморду скукожиться, но она тут же появилась в другой части ствола и, распахнув красные глазищи, зло посмотрела на Лекса. Он с досадой сплюнул.
— Тьфу ты. Папы Карло не хватает, буратинок из них настругать. Ничего ведь не берет сволочей!
А бой вокруг кипел.
— Хил!
— Ослеп, прикройте!
— Навали–ись!
— Морпеха оттащите, сдохнет!
В этой какофонии я бездумно лупил по стволу, хотя смутно представлял, как можно убить дерево–монстра.
Оказалось, можно. Через четверть часа непрерывного урона дендроид вздрогнул, его жуткие красные глаза закатились, и он рухнул наземь, рассыпавшись тысячами щепок.
На наше счастье, древодемоны не имели ног. И не могли подойти, чтоб врезать по первое число. Ветками хлестали лишь три–четыре ближайших дерева, но и этого хватало с лихвой. Мы толпой окружали один ствол и лупили по нему до изнеможения, пока бафферы из–за наших спин усердно кастовали лечилки и защиты. Зелья бодрости уходили одно за другим. Те, кто бил издалека, почти не страдали, а вот бойцам ближнего боя приходилось несладко.