Черный Камень
Шрифт:
— А ниче странного, — прошамкала Яга.
Вот ведь бабка, а?! Мысли читает, старая карга!
— Но–но, пообзывайся мне еще! Просто они у тебя щас больно уж громкие. А про состояние твое, я ж говорю, так и должно быть. Все–таки на запретной земле побывал. Не печалься, скоро пройдет. Отдохни денек, и будешь как новенький.
Она шлепнула передо мной плошку, полную пахучих, наваристых щей. Ого, а я, оказывается, зверски голоден! Сама бабка есть не стала, села напротив и, подперев щеку рукой, задумчиво смотрела на меня.
— А скажи, бабуль, — начал я, прикончив половину миски, — с чего это я оборотнем–то стал?
— Дык тебе виднее, — усмехнулась она, — кто и когда тебя искусал.
Бли–ин! Аленушка! Точно, ведь пока мы с Лехой ее спасали, она успела меня тяпнуть. То–то и сейчас шею ломит, как раз на месте укуса.
— Нормально! Это что ж, я навсегда теперь таким останусь?
Яга почесала в затылке и тяжело вздохнула.
— Эх, память уже не та. Раньше помнила, как от этого избавиться, и вот ведь, забыла.
— Но способ есть? — уточнил я.
— Ага. Ты уж не взыщи, касатик, но придется тебе самому его искать. А пока каждое полнолуние оборачиваться будешь.
— Ничего, бабусь, найду, не парься, — брякнул я и поймал удивленный взгляд старухи.
Ясно. Значит, раз в месяц нужно уходить в лес, от людей подальше. Ничего так перспективка, бодрит.
— Ты сказала, что я многоликий?
— Ну да, ну да.
— Один лик свой, другой — призыватель Нариэля, третий — оборотень?
— Вот ты и проведал, кто этот таинственный люмен, — подмигнула бабка.
— Все? Или еще что–то есть?
— Есть, касатик, есть, как не быть. Да только рано тебе пока про это знать.
— Бабуля!
— И не рычи, не стану я сказывать, хоть режь!
Она, значит, будет молчать, а я теперь гадай, что за сущность умудрилась внутри меня притаиться.
— До рассвета еще далече, вздремни на лавке, — предложила между тем Яга. — А я на печь полезу.
Я послушался доброго совета и лег на принесенный бабкой тюфяк. Закрыл глаза и принялся вспоминать минувшую ночь. Кстати, амулет–то я так и не изучил. Ну–ка, что там у нас?
Амулет люмена, призывателя бога Нариэля.
Класс предмета: единичный, масштабируемый.
Текущее свойство: защита от темного влияния.
Свойства: скрыты.
Похоже, у него несколько свойств. Одно открылось, только вот что это значит? Какое темное влияние? То, что амулет не защищает от нападений и битв — уже ясно, ведь черные духи меня чуть не порешили. Как там, кстати, Алвиос сотоварищи? Теперь понятно, откуда мне знакомо это имя: бабка рассказывала про их подвиг.
Ладно, будет день — будет пища. Разберемся. Что мне делать в качестве люмена, тоже, наверное, со временем соображу. Непонятно только, стоит ли открывать свое инкогнито. Ведь меня ищут. Помнится, Элмер так и сказал: спасти Черный Камень от темных можно с помощью призывателя. Не исключено, однако, что это просто уловка, ведь Орден тоже мечтает найти люмена. А вот Гвиде стоит рассказать, убью двух зайцев сразу — и квест сдам, и помогу ей в борьбе с темными. Уж она–то наверняка знает, как использовать мои способности.
С первого дня своего пребывания в Мелизоре я слышал разговоры о появлении люмена и морока. Немудрено, ведь Лаврентий вручил мне амулет еще до входа в деревню. Я сразу надел его на шею, видимо, в тот момент и став посланцем светлых сил. Какая странная случайность, ведь по сути своей я мог оказаться злодеем. А впрочем, случайность ли? Кто знает.
Хорошо, со мной понятно. А вот как с мороком? Это, видимо, Марсель. Недаром он сейчас командует нежитью в Кряжистом. Да и Элмер подтвердил, что Макс — жрец. Кстати, Марсель меня тоже ищет. Конечно, теперь я сильнее, чем раньше, но, боюсь, против него мне по–прежнему не выстоять. У него, небось, уровень не ниже двадцатого, а я только–только взял десятый. Так стоит ли открываться?
Десятый. Как много в этом слове… Это значит, что по возвращении в деревню я могу тут же отправиться за Фиолами и послать их Аринке. Как ты там, маленькая моя?
А еще это значит, что здесь, в Мелизоре, я надолго. Впрочем, отчаиваться рано, ведь когда–нибудь это виртуальное существование должно закончиться. Не могут же нас полвека держать в капсулах. Так что остается только ждать.
Усталость взяла свое, и я задремал. А проснулся от шума и криков — ребята требовали показать меня, живого и здорового. Я вскочил, плеснул в лицо водой из кадки и, все еще слегка разбитый, вырулил на крыльцо.
— О–о–о! — громкий вопль Сереги и Володьки пронесся над берегом.
— Дима, цел!
— Ты че такой взъерошенный?
— Как жизнь в мире мертвых?
Шутники, блин.
Я замахал руками, сбежал с крыльца и попал в их крепкие объятия. Мужики дергали за одежду, стучали по плечам, засыпали вопросами, а Диоген так и вовсе устроился на моей голове и радостно хлопал крыльями. Серега с Володькой трясли мою руку, а Маруся подошла и молча прижалась всем телом. Я осторожно взял ее за пальчики, и она их не отняла. Не обращая внимания на других, обнял ее, погладил пушистые золотые волосы и, наклонившись, прошептал:
— Я скучал.
Она потупила взор, но было заметно, что мои слова ей приятны. Что ж, теперь, когда я вернулся, и смертельная опасность миновала, ничто не мешает нам быть вместе.
— Пора! — провозгласил Верховой. — Проверяйте вещи, готовьте свитки.
Я сбегал в избу, взял свою сумку и расцеловал на прощание Бабу–Ягу, чем вызвал здоровый девичий румянец на ее худых щеках и улюлюканье мужиков.
Репутация с персонажем Баба–Яга: +5, текущее значение: 20.