Чёрный Корпус. Отряд "Зеро"
Шрифт:
Иначе - всё. Вниз.
Туда, где опустившийся край обнажил чёрную глубокую и жуткую Тьму.
– Я хочу увидеть запись. И заключение проверки.
Перелив внутренней связи. Гомзяков выслушивает и коротко отвечает: "Пропустить". Кладёт трубку, смотрит на меня.
– Прибыл ваш адвокат, Алексей Витальевич.
Глава 4. Допрос
Адвокат
– Добрый день, Алексей Витальевич, - адвокат быстрым шагом прошёл к столу и кивнул мне.
– Я - Зарубин Шармат Иванович, дежурный адвокат третьей адвокатской палаты. Буду представлять ваши интересы на следствии и в суде. У вас есть возражения по моему участию?
Я покачал головой. Какая мне разница. Я не хуже этого Шармата разбирался в законах и знал, что мне светит. Вопрос только в доказательной базе. Именно это волновало меня больше всего.
– Отлично, - Шармат уселся за стол напротив меня, раскрыл ноут.
– Тогда приступим?
Гомзяков кивнул и снова открыл дело.
Официальную часть обвинения я почти не слушал. Всё важное он уже сказал.
– Итак, вы выразили желание ознакомиться с записью и заключением проверки, - Гомзяков невозмутимо смотрит на меня. Я киваю. Адвокат поддерживает.
– Да, мы желаем увидеть запись.
На столе между нами появляется щель, из неё выдвигается двусторонний экран. Несколько щелчков - и вот...
Клим сидит в своём кресле, я говорю.
– ... Будем платить добровольно, или конфисковывать имущество? Во втором случае все расходы лягут на вас, а это не маленькая сумма. Также разъясняю вам, что в случае отказа от добровольного исполнения весь ваш бизнес, как незаконно действующий, будет закрыт, а имущество перейдет в собственность Федерации. Или...
Плоскость под моими ногами разом наклонилась ещё на десять градусов.
Что за "или"?! Я этого не говорил!
Бледный Клим дёргает галстук.
– Сколько... Сколько вы хотите?
– Восемьсот.
– Ты... Мальчишка! Щенок! Охрана!
Картинка стремительно меняется: в дверях два охранника вскидывают "Узи". За кадром голос Клима:
– Задержите его! Он вымогатель!
Чёрт меня побери, что это за хрень?!
Выстрел из "УД" опередил очереди "Узи", снова стремительный скачок картинки - я под столом. И снова выстрел из "УД". Картинка опять меняется: встаю, выхожу из-за укрытия, два охранника на полу. В распахнутых дверях белая, как простыня, секретарша с округлившимися глазами зажимает ладонями рот, давя рвущийся наружу крик.
– Вернемся к нашему разговору, Клим Максимович?
На стол ложится электронная карта. Моя карта. Не подразделения.
Совершенно бледный Клим мелко кивает.
– Я... Я заплачу. Только вы помогите им...
На экране видно, как я вкалываю лекарства охранникам и обрабатываю раны.
Дальше я смотреть не стал. Я скользил вниз по стеклянной плоскости, что норовила встать на ребро. Я-невидимый же из последних сил старался замедлить своё почти падение и только чудом удерживался на ногах. Что бы это ни было, меня здорово подставили. Качественно и чисто. И сделать это мог только один человек.
Рахманов.
– Это не та запись, - смотрю Гомзякову прямо в глаза.
– Я этого не говорил и не делал. Запросите у Рахманова настоящую запись.
– Да вы не волнуйтесь так, Алексей Витальевич, - следак нарочито добродушно улыбается.
Только сейчас замечаю, что третью сигарету просто растёр в кулаке. Вот чёрт... Стряхиваю крошки с ладони в пепельницу. Гель мелко вздрагивает, поглощая пепел и крошево. Абсолютная пожаробезопасность.
– Запись настоящая, номер 35896, с прибора наблюдения РВЗ-РК10, регистрационный номер 45/78/9, зарегистрированного за Донниковым Алексеем Витальевичем, - невозмутимо добивает Гомзяков.
– Другой записи не существует.
Вот дерьмо. Не спрашивая разрешения и не обращая внимания на что-то говорящего адвоката, беру сигарету и закуриваю. На нервах сыграли такие аккорды, что плевать уже на всё. Опрокинул меня Семён. Конкретно. Куда там Шлемову с его завистью... И складно-то как всё... Наверняка и деньги на карточке есть. Восемьсот тысяч. Клим не пожалеет, чтобы мне нагадить. А когда закроют, если вышку не дадут, - денежки со счёта обратно Семён ему сдёрнет.
Раз уж такую запись смострячил, липовые операции со счетами - раз плюнуть...
Но зачем это Семёну? Ему-то я что сделал?
– Алексей Витальевич, вы будете знакомиться с заключением проверки?
– Шармат едва ли не дергает меня за рукав.
– Нет.
Что знакомиться, и так всё ясно. Влип не по горло, с головой ушёл на дно. Десятка - за вымогательство, столько же - за огнестрел. Сопротивление при задержании - ещё пять. Тяжкие телесные в совокупности со всеми остальными - пятнадцать. Это если Шлем концы не отдаст. Итого - сорок или больше. Практически - пожизненно. Когда выйду - буду никому ненужным стариком.
Но если Шлемов сдохнет, итог один - вышка. Без сомнений.
Топлю бычок в пепельнице и снова беру сигарету. Хоть накуриться, пока есть возможность.
– Василий Петрович, я могу поговорить с моим подзащитным наедине?
– Адвокат вежливо изображает улыбку. Гомзяков кивает и выходит из-за стола.
– В присутствии охраны.
– Разумеется, - Шармат ждёт, когда следак выйдет из кабинета, а я ничего не понимаю. О чём говорить, когда всё и так ясно?
Пропасть у меня под ногами. Бездна. Жадная и голодная. Сожрёт и не заметит.