Черный лед
Шрифт:
Тидж опустил голову, и по его щекам скатились две одинокие слезы.
– Провались в ад! – сдавленным голосом проговорил он.
Босх подумал, что он и так уже в преисподней, а этот сегодняшний ад запомнит надолго. Стиснув зубы, Гарри попытался расслабить мышцы челюсти, но ему это не удалось.
Рикард наклонился вперед к перегородке, намереваясь что-то сказать Тиджу, но Босх положил руку ему на плечо.
– Хрен с ним, – хрипло бросил он. – Отпусти его.
– Че-го?..
– Завязывай с этим.
– О чем, черт возьми, ты толкуешь?
Тидж скептически посмотрел на Босха, но Гарри не играл. От всего, что они сотворили с этим парнем, его уже тошнило.
– Послушай, – начал Рикард, – мы же сами вытрясли из этой задницы две унции фенциклидина. Он мой. Если мистер Тидж не желает помочь нам, тем хуже для него. Сейчас он снова отправится в зоопарк, и тогда посмотрим…
– Никуда он не отправится. – Босх наклонился поближе к Рикарду, чтобы не слышал охранник, стоявший за спиной. – Никуда он не отправится, Рикард. Сейчас мы заберем его с собой и отпустим. Давай действуй, иначе ты пожалеешь об этом.
– Что?!
– Я расскажу эту историю на пятом этаже. Парнишку обвиняют в хранении наркотиков с целью продажи, и он никоим образом не должен был попасть на десятый этаж тюрьмы. Это на тебе, Рикард. Я пожалуюсь, и твой здешний приятель тоже сгорит к чертовой матери. Ты хочешь этого? И только потому, что ты не сумел разговорить подследственного?
– Ты уверен, что ОВР станет поднимать шум из-за этого маленького торговца дерьмом?
– Нет, не уверен. Зато не сомневаюсь, что им захочется как следует вздрючить тебя. Можешь быть спокоен – отдел внутренних расследований отымеет тебя по полной программе, так что потом будешь переставлять ноги еще медленнее, чем этот парень.
Гарри выпрямился. Несколько секунд и он, и Рикард молчали, но Босх видел, что коп думает, изо всех сил пытаясь понять, не шутка ли это.
– Такой как ты, и вдруг пойдет кляузничать в ОВР? Не верю.
– Рискни.
Рикард посмотрел на отношение прокурору, которое все еще держал в руке, и вдруг смял бумагу.
– О'кей, Босх. Не забудь только внести меня в свой список.
– В какой список?
– В список тех, к кому тебе лучше не поворачиваться спиной.
Босх встал, поднялся и Рикард.
– Мы освобождаем его, – сказал он охраннику, а Босх добавил, указывая на Тиджа:
– Я хочу, чтобы этого человека охраняли, пока он не выйдет отсюда.
Охранник кивнул. Тидж настороженно молчал.
На все формальности ушел час. После того как Рикард подписал необходимые бумаги и они получили свои полицейские значки, обоим пришлось ждать у стеклянной перегородки на седьмом этаже. Они не разговаривали.
Отвращение к себе переполняло Босха. Он едва не изменил себе – своему искусству и своему главному принципу: желая раскрыть дело, поступай так, чтобы люди сами говорили с тобой. Не насилуй и не принуждай их. На этот раз Гарри едва не забыл об этом.
– Езжай, если хочешь, – сказал он Рикарду.
– Уеду, как только пацан выйдет из этих дверей и попадет в твои руки. Мне он не нужен, но я хочу видеть, как он уедет с тобой. Это на тот случай, если дело как-нибудь обернется против меня. Вдруг…
– Что ж, это разумно.
– Да.
– Но все равно, Рикард, тебе еще многому надо учиться. Не бывает черного или белого, и совсем не каждого улица должна перемолоть. Возьми такого паренька, как этот, и…
– Избавь меня от нравоучений, Босх. Может, мне и есть чему поучиться, но только не у тебя. Ты, неудачник, можешь научить меня только тому, как быстрее скатиться вниз по лестнице. Благодарю покорно…
– Конечно. – Босх отошел к дальней стене комнаты, где стоял дерматиновый диван. Через пятнадцать минут появился Тидж. Рикард и Босх встали по сторонам от него и проследовали к лифтам. Когда они вышли из Зала правосудия, Рикард сразу направился к своей машине, бросив на ходу Босху:
– Пошел ты!..
– Иду, – кивнул Босх.
Он остановился на тротуаре, закурил сигарету и предложил одну Тиджу. Тот отказался.
– Я все равно ничего не скажу, – устало проговорил он.
– Знаю, – отозвался Босх. – Отвезти тебя куда-нибудь? К нормальному врачу, например? Или просто подбросить до Голливуда?
– Лучше до Голливуда.
Они пошли к машине Босха, стоявшей в двух кварталах от тюрьмы, возле Паркер-центра. Оттуда Босх вывернул на Третью авеню и поехал в направлении Голливуда. Позади осталась уже половина пути, но ни один из них не произнес ни слова.
– У тебя есть дом? – нарушил молчание Гарри. – Где лучше тебя высадить?
– Где-нибудь.
– И нет никакого места, где ты мог бы остановиться?
– Нет.
– А семья, родители?
– Нет.
– Как же ты будешь?
– Как-нибудь.
Босх повернул на запад, на Вестерн. Оба молчали еще минут пятнадцать, прежде чем Босх остановился у мотеля «Убежище».
– Это что?
– Посиди в машине. Я вернусь через минуту.
Управляющий мотелем попытался с ходу сдать Гарри седьмой номер, но Босх предъявил полицейский значок и предложил тому подумать еще раз. Управляющий, в той же самой или точно такой же грязно-белой майке, в которой Гарри видел его в рождественскую ночь, подумал и вручил Гарри ключ от тринадцатого номера. Босх вернулся к машине, отдал ключ Тиджу и достал бумажник.
– Я снял для тебя комнату на неделю. Может, она тебе не слишком понравится, но все же… Мой тебе совет на прощание: поразмысли хорошенько о том, что случилось, а потом уноси ноги из этого города. Уезжай подальше. Места, где живут по-человечески, пока еще не перевелись.