Черный лед

Коннелли Майкл

Глава 18

Многоквартирный трехэтажный дом, где жил Кэл Мур, стоял наискосок к бульвару Франклин. В этой части города он был одним из многочисленных домов послевоенной постройки, украшенных безвкусной лепниной. Сам район носил название «Тепперо» и некогда славился своими фонтанами, однако ныне их заполнили землей и превратили в цветочные клумбы.

Дом Мура находился примерно в одном квартале от особняка, где разместилась штаб-квартира Церкви сайентологии, о чем извещал мудреный неоновый символ, заливавший тротуар неестественным белым светом. Было около десяти вечера, и Гарри не боялся, что кому-нибудь из последователей Рона Хаббарда придет в голову подвергнуть его личность анализу. Стоя на тротуаре, он курил и долго рассматривал дом Мура,

прежде чем решился сделать то, зачем сюда приехал.

Обычно считалось, что такие дома особенно надежны, но Гарри быстро убедился, что это не так. Замок на воротах палисадника Босх открыл простым столовым ножом, лежавшим в перчаточнице вместе с отмычками. С замком на двери подъезда возиться вообще не пришлось: он так сильно нуждался в смазке, что подпружиненный язычок не вошел в гнездо и дверь осталась не заперта. Босх вошел в подъезд, просмотрел список жильцов на стене и увидел, что Мур занимал квартиру номер семь на третьем этаже.

Седьмой номер оказался в самом конце коридора, делившего этаж пополам. Остановившись у дверей, Босх увидел, что квартира опечатана приклеенной к косяку полоской бумаги с полицейской печатью. Отлепив ее лезвием перочинного ножа, висевшего у него на цепочке для ключей, Босх опустился на колени, чтобы взглянуть на замок. В коридор выходили двери еще двух квартир, но как Гарри ни прислушивался, он не уловил ни звука работающего телевизора, ни голосов. Лампы под потолком давали достаточно света, поэтому потайной фонарь ему не понадобился. На двери Мура оказался стандартный английский замок со штырьковым механизмом засекречивания. С помощью изогнутого отжима и крючка Босх расправился с ним за две минуты.

Обернув руку носовым платком, Гарри взялся за ручку двери и вдруг подумал о том, как сильно он рискует, вламываясь сюда. Если об этом пронюхают Ирвинг или Паундс, то не успеет он оглянуться, как снова станет простым патрульным.

Еще раз окинув взглядом коридор, Босх открыл дверь. Он должен исполнить задуманное, поскольку всем остальным, похоже, плевать на то, что случилось с Калексико Муром. Ничего удивительного Босх в этом не усматривал; резон интересоваться этим делом был только у него, и он надеялся найти в квартире покойного сержанта ответы на некоторые свои вопросы.

Войдя в квартиру, Гарри запер за собой дверь и постоял в прихожей, давая глазам привыкнуть к темноте. В комнатах пахло пылью и застоявшимся воздухом. Мрак был бы полным, если бы бело-голубой свет неоновой вывески штаб-квартиры сайентологии не просачивался в гостиную сквозь легкие шторы на окне.

Босх прошел в комнату и включил настольную лампу, стоявшую на расшатанном столе возле древнего продавленного дивана. При свете Босх заметил, что квартира обставлена мебелью, купленной лет двадцать назад. Сине-голубой синтетический ковер на полу протерся до волокон, четко обозначивших два основных маршрута – от дивана в кухню и в коридор, ведущий вправо.

Босх сделал еще несколько шагов и быстро заглянул на кухню, в ванную комнату и в спальню. Царившая здесь пустота неприятно поразила его. В квартире не было ничего личного – ни картин на стенах, ни записок на холодильнике, ни куртки, небрежно брошенной на спинку стула. Даже в раковине не оказалось никакой посуды. Мур жил здесь, но квартира выглядела так, словно никакого Мура никогда не существовало.

Босх понятия не имел, что именно ищет, поэтому начал осмотр с кухни, поочередно открывая шкафчики и выдвигая ящики. Здесь он нашел только коробку манной крупы, жестянку с кофе и бутылку виски «Эрли таймс», на три четверти пустую. В соседнем шкафчике стояла неоткупоренная бутылка сладкого рома с мексиканской этикеткой. В роме плавал стебель сахарного тростника. В ящиках лежал стандартный набор мелкой кухонной утвари, столовые приборы и несколько упаковок спичек из голливудских баров – таких как «Пуля» или «Порт».

В морозильнике не было ничего, кроме двух поддонов для льда. На верхней полке Босх нашел баночку засохшей горчицы, недоеденную упаковку болонской колбасы, покрытой скользкой плесенью, и одинокий «Будвайзер», на горлышке которого повис пластиковый воротничок от упаковки на шесть бутылок. На нижней полочке двери

стоял двухфунтовый пакет сахара «Домино».

Гарри внимательно осмотрел пакет. Он не был вскрыт, и Босх слегка помешкал, но потом подумал: какого черта! Он и так уже зашел слишком далеко. Разорвав упаковку, Гарри медленно высыпал песок в раковину. На вид это был обычный сахар, на вкус – тоже. Включив горячую воду, Босх смотрел, как белая горка в раковине тает и утекает в трубу.

Пустой пакет он оставил на столе, а сам отправился в ванную. В держателе Босх обнаружил щетку, а в зеркальном шкафчике – бритвенные принадлежности. Ничего больше.

В спальне он прежде всего исследовал стенной шкаф. На распорках висела самая разная одежда, еще больше ее оказалось в пластмассовой корзине на полу. На полке лежали плоский зеленый чемодан и белая коробка из-под обуви с напечатанной на крышке надписью «Снейки». Для начала Гарри вытряхнул на пол корзину с грязным бельем и проверил содержимое карманов рубашек и штанов, но ничего не нашел. Потом стал проверять одежду, висевшую на вешалках, и в самой глубине наткнулся на парадную форму Мура в пластиковом чехле. Босх знал, что после того, как коп уходил из патруля, парадная форма могла понадобиться ему только в одном случае – на похороны. Привычку хранить форменный мундир и брюки Гарри суеверно считал дурным знаком, указывающим на недостаточную уверенность в своих силах. Разумеется, в соответствии с инструкцией управления он тоже хранил комплект формы, ибо ее полагалось надевать в случае гражданского кризиса или каких-нибудь чрезвычайных обстоятельств вроде мощного землетрясения или восстания. Однако синюю парадную форму Босх выбросил лет десять назад.

Аккуратно вскрыв чемодан, Гарри убедился, что он пуст. Из-под крышки на него пахнуло чем-то затхлым, из чего следовало, что чемоданом не пользовались уже довольно давно. Взявшись за коробку из-под ботинок, Босх понял, что и там ничего нет, еще до того, как открыл крышку. В коробке лежала только упаковочная бумага.

Убирая коробку на полку, Гарри вспомнил сапог Мура, стоявший на кафельном полу в ванной мотеля, и задумался, легко или трудно было убийце стащить его с ноги трупа, чтобы создать видимость самоубийства. Или он приказал Кэлу самому снять обувь? Поразмыслив, Босх пришел к заключению, что последнее маловероятно. Удар по затылку, следы которого обнаружила Тереза, указывал на то, что Мур скорее всего пропустил момент нападения.

Воображение тут же нарисовало Босху следующую картину: убийца, лицо которого скрыто в тени, подкрадывается к Муру сзади и бьет его по затылку прикладом ружья. Мур падает, убийца снимает с него сапог, волочит потерявшего сознание копа в ванную комнату, прислоняет к ванне и нажимает на спусковые крючки. Потом тщательно вытирает их, прикладывает большой палец трупа к ложу ружья, а ладонями возит по стволу, чтобы получить смазанные отпечатки. Затем ставит сапог рядом с убитым, добавляет щепку от приклада – и все готово. Самоубийство.

Кровать в спальне была не застелена. На тумбочке в изголовье лежало два доллара мелочью и стояла небольшая фотография Мура и Сильвии в рамочке. Босх наклонился и рассмотрел снимок, не прикасаясь к нему. Похоже, фотограф снял их в ресторане или даже за свадебным столом. Сильвия улыбалась; она была прекрасна, а муж смотрел на нее такими глазами, словно отлично это понимал.

– Ты облажался, Кэл, – пробормотал Гарри.

Затем он перешел к бюро – такому старому, испещренному следами от окурков и обезображенному вырезанными ножом инициалами, что от него отказалась бы, наверное, и Армия спасения – и открыл верхний ящик. Здесь лежали расческа и рамка для фотографий, вырезанная, похоже, из вишневого дерева. Она была повернута лицевой стороной вниз, но когда Босх поднял ее, оказалось, что она пуста. Некоторое время он размышлял, что это значит. Рамка, украшенная резным растительным орнаментом, стоила недешево и вряд ли осталась в квартире от прежних жильцов. Значит, Мур привез ее с собой; тогда почему же она пуста? Босху очень хотелось выяснить у Шихана, не он ли забрал эту фотографию для расследования, но он не мог сообразить, как это сделать, не признаваясь в том, что он побывал в опечатанной квартире.