Черный Легион

Дембски-Боуден Аарон

– Тут нет ничего загадочного, – искренне ответил я. – Они служат предостережением о том, что бывает, когда Пантеон управляет чьим-то родом, в сравнении с теми видами, которые проявляют осторожность при общении с божественным.

Произнося тогда эти слова, я не понимал, насколько близка мне со временем станет Тайал`шара.

Разумеется, я учил ученого. Об этом мне сообщила его улыбка.

Даравек и его свита прибыли на толстобрюхой громаде «Грозовой

птицы» модели «Сикри», затмевавшей наш более изящный «Громовой ястреб». Ободранный корпус был покрыт символикой Гвардии Смерти, турели держали нас на прицеле, демонстрируя утомительную, ненужную агрессию. Мы остались на месте и мне кажется, что если бы ожидаемое разочарование бесполезным позерством можно было бы использовать как оружие, то вздох Абаддона тогда прикончил бы «Грозовую птицу» прямо на месте, сдернув ее с неба.

Он один выглядел непринужденно. Напряжение Илиастера с Телемахоном, несмотря на всю их бесстрастность, было заметно по их позам. Что же до меня, то я не мог оторвать взгляда от снижающегося десантно-штурмового корабля, чувствуя на себе страшный взгляд его пушек и подозревая, что Даравек просто покончит с перемирием и воспользуется возможностью истребить нас. Я мог защитить нас барьером телекинетической силы, однако кинетический щит мало что бы дал в случае разрушения мира-корабля вокруг нас.

Посадочные опоры «Грозовой птицы» с хрустом опустились на платформу из призрачной кости. Аппарель упала вниз, выпуская наружу одиннадцать воинов, которых мы ждали.

Они прибыли в разнообразных цветах – были представлены все Девять Легионов, даже Сыны Гора. Я ощутил, как при виде этого воина веселье Абаддона угасло, хотя он и не позволил ничему проявиться у себя на лице. Горечь уже улетучивалась: казалось, мало что способно испортить его справедливо-самоуверенный настрой.

Ими предводительствовал Даравек. Каждый из них являлся самостоятельным военачальником, однако они были верны Тагусу Даравеку – либо добровольно принеся обет, либо как покорные рабы. Он шагал вперед, и пол из призрачной кости растрескивался под его сапогами.

Боги ненавидят всех нас – об этом я вам уже говорил – но они страстно желали внимания Тагуса Даравека. Варп шептал в воздухе вокруг него, полном духов болезни и порождений изменчивой судьбы, и все они чирикали в ауре своего господина, суля золотое будущее и вечную жизнь.

Он плотно прижимал свои крылья к спине. Эти мутировавшие конечности явно были слишком слабы, чтобы поднять в небо Даравека во всем его терминаторском облачении, покрытом коркой гнили. Торчавшие из кожи и кости металлические шипы лоснились от крови, такой же густой и темной, как неочищенное прометиевое масло.

Он встал напротив Абаддона, так что их разделяло десять метров. На полу между военачальниками находилась разбитая картина из цветного стекла. Изначальный рисунок был уже давно уничтожен, а его смысл – утрачен.

Признаюсь, в тот день в Даравеке присутствовало

нечто царственное. Абаддон выглядел так же, как и всегда – властитель войны, предводитель людей, вожак. Он был одним из нас и первым среди равных. Даравек представлял собой нечто большее – нечто, державшееся выше воинов, которых он вел. В Оке, где мысли становятся реальностью, практически можно было разглядеть на горле легионеров цепи повиновения, соединенные с когтистыми руками Даравека. Я задался вопросом, какой контроль он имеет над их душами – власть господина или что-то более глубокое.

– Первый капитан Сынов Гора Абаддон, – поприветствовал моего брата Даравек.

Абаддон ответил на выбранные соперником слова искренним и добродушным смешком.

– Тагус Даравек, Владыка Воинств. Наконец-то мы встретились.

– Для меня внове встречаться с тобой, а не с твоим никчемным убийцей, – заявил Даравек.

– Ты бы уже давно встретился со мной, если бы перестал убегать от моих армий всякий раз, когда я прихожу убить тебя.

Даравек продемонстрировал нам свои кровоточащие десны, что, возможно, являлось улыбкой, а возможно и нет.

– Я вижу рядом с тобой Хайона, и это выходит наша седьмая встреча. Не так ли, Искандар?

– Шестая, – поправил я его.

Он издал булькающий смех.

– Нет, убийца. Седьмая. Здесь и Принц в Маске? Это честь для меня, Телемахон Лирас.

Телемахон склонил голову в почтительном поклоне, но промолчал. Даравек повернулся к последнему члену нашего посольства:

– И, конечно же, узнаю моего любимого брата Илиастера, – пока что ему хватало осмотрительности не допускать злость в свой голос, но при встрече с Илиастером его интонация стала ядовитой. – Как поживаешь, предатель?

Бывший Гвардеец Смерти поклонился менее глубоко, чем Телемахон, рыкнув сочленениями своего черненого доспеха.

– Хорошо, – произнес он с едва заметной мрачной улыбкой. – Благодарю, что спросили. Прошу прощения, повелитель, но я не захватил вашу церемониальную косу. Ее расплавили, чтобы сделать ночные горшки для моих рабов.

К моему стыду, мне пришлось приложить усилие, чтобы никак не проявить свое веселье, поскольку я знал, что это действительно так.

Даравек облизнул гниющие зубы.

– Илиастер, ты не заслуживал носить череп в ореоле. Надеюсь, ты плакал, когда срывал с доспеха символику своего настоящего Легиона.

– Позором с тенью преображены, – сказал Илиастер, вновь вызвав у Абаддона улыбку. – В черном и золоте вновь рождены.

Даравек фыркнул.