Черный маг за углом
Шрифт:
Эта была ЕГО семья! ЕГО деревня! ЕГО родина!
Он уехал отсюда полтора года назад на заработки в Москву. Удалось устроиться на одну из строек, платили там хорошо, не обманывали. Константин высылал деньги своим, подарок Вовке купил, модный рюкзак. Эта стройка заканчивалась, и он собирался приехать на пару дней к своим – соскучился очень. А потом искать новую работу.
Но на автовокзале, когда он ждал отправления своего автобуса, к нему подсел какой-то мужик. Странный мужик, на манекен похожий. Голос словно механический, неживой. Лопаткину даже захотелось
А надо было шарахнуться, как теперь понял Константин.
Разговорились, мужик расспросил про семью, про работу. Узнав, что собеседник – мастер на все руки, незнакомец, представившийся Егором, тут же предложил денежную работу, коттедж какому-то бобру отделывать. И вроде бобер охренительные деньжищи платит за качество в короткий срок.
Услышав сумму, Константин дрогнул. Это если он пару месяцев еще на этого бобра поработает, можно будет год дома пожить, не мотаясь по стройкам. А там, глядишь, и работа в деревне появится, вроде собираются у них новый санаторий строить.
В общем, Лопаткин поехал с Егором смотреть коттедж. Бобром оказался невысокий подтянутый человек с пронзительным взглядом глубоко посаженных глаз, представившийся Петром Никодимовичем Шустовым. Странный такой работодатель, совершенно не интересующийся навыками и умениями потенциального работника. Он несколько раз обошел вокруг Константина, прикрыв глаза и положив руки себе на грудь, словно бы придерживал там что-то. Потом удовлетворенно кивнул, взял со стола медальон на темном кожаном шнурке и резким движением набросил его на шею Лопаткина.
В голове словно бомба взорвалась, и прежнего Константина не стало…
А теперь он вернулся. И буквально задохнулся от жгучей ненависти к ублюдку, исковеркавшему жизнь ему и его семье. Он должен, он просто обязан раздавить эту тварь!
«Не спеши».
Голос зазвучал прямо в голове, женский голос. Константин почему-то сразу понял, кому он принадлежит – этой вот девушке, что освободила его, хоть губы ее и не шевелились.
А голос продолжал звучать:
«Костя, ты сейчас опять встанешь в Круг и сосредоточишься на медальоне. Ты не должен допустить, чтобы тебя заменили! Через тебя мы сможем проникнуть под защитный купол и помешать планам этих нелюдей! Ты очень нужен нам! Своей жене, сыну, матери! Слышишь?»
Константин кивнул.
«Тогда действуй. В реальности прошло полсекунды, никто ничего не заметил».
– Нет, Старший, – покачал головой Лопаткин, стараясь говорить так же, как прежде, – монотонным механическим голосом, – не надо меня заменять. Я справлюсь. Я не хочу оказаться Наместником в каком-нибудь Заполярье. Это была минутная слабость.
– Ну смотри, – процедил Старший, внимательно вглядываясь в глаза подчиненного, – если снова поставишь под угрозу…
– Я справлюсь.
Уверенность в голосе мужчины была более чем твердой. Старший, обладающий небольшими экстрасенсорными способностями,
– Тогда начнем.
Глава 44
Впервые в жизни Лана ощущала такое неудержимое, какое-то животное желание. Она не могла думать больше ни о чем, кроме секса с этим роскошным самцом. А что самец роскошен не только внешне, но и в постели – девушка не сомневалась.
Сергей Тарский, Сережа! Высокий, гибкий, сильный! Как легко он несет ее сейчас на руках! Он почти бежит, торопясь уединиться в доме, а его светло-голубые глаза стали почти фиолетовыми от возбуждения!
Кажется, за ними следом направились несколько человек из этого их фонда, но Лане было все равно. Что, зачем, почему – какая разница? И все эти странности, ее головные боли, душевный дискомфорт – они исчезли. Растаяли, растворились, покрылись пеплом забытья.
Желание познать этого мужчину становилось все нестерпимее, Лана не выдержала и, неудобно изогнувшись на руках Сергея, жадно впилась в его губы, шепча между короткими поцелуями-укусами:
– Скорее! Ну скорее же! Я не выдержу! Я хочу тебя!
Тарский ускорил шаг, но, поскользнувшись, едва не упал вместе со своей распаленной ношей в отрезвляюще холодный снег. Пришлось снова вернуться к быстрому, но все же шагу, и через три минуты он уже стоял перед дверью коттеджа.
Легкая возня, сопровождаемая горловым смехом, и вот уже ключ, пригревшийся в нагрудном кармане девичьего комбинезона, вставлен в замочную скважину. А еще через десять секунд дверь за Сергеем и Ланой захлопнулась.
И не менее разгоряченный Тарский не заметил, что висевшего на груди кинжала-Ключа, который Проводник всегда и везде носил с собой, нет. Тонкий кожаный шнурок лопнул, когда мужчина, поскользнувшись, пытался удержать равновесие и свою чувственную ношу.
Ни прижатое тело девушки, ни одежда самого Тарского не смогли удержать главный артефакт, без которого открытие Врат невозможно. Кинжал серебристой змейкой выскользнул из-под свитера и исчез в снегу.
Хотя нет, не исчез. Его побег, похоже, не остался незамеченным. Если этот побег вообще был случайным…
Когда через пять минут на территории дома отдыха началась суета построения Большого Круга, к месту, где нырнул в снег клинок, подошел один из адептов культа, незаметно наклонился, вытащил Ключ и, спрятав его под курткой, побежал к задним, служебным воротам дома отдыха.
А в коттедже мужчина и женщина страстно целовались у входной двери, не успев даже снять тяжелую зимнюю обувь. Правда, Лана уже стояла на ногах, но оторваться от Сереженьки никак не могла. Хотя разуться и особенно раздеться не помешало бы.
И принять душ. Сергею. Потому что как только они оказались в замкнутом помещении, как девушка ощутила неприятный запах. Сначала лишь намек, словно принесло сквознячком. Но постепенно запах усиливался, пока не получил право называться вонью.
И целоваться посреди смрада как-то сразу расхотелось.