Черный передел
Шрифт:
– Бесуслофно, – уверенно подхватил Попандопулос. – Им его никогта не обмануть!
– Во-первых, сил для штурма русской крепости у них пока недостаточно, – она загнула один палец. – Во-вторых, поддержку они нашли лишь в деревнях восточной части полуострова и в Кефе, да и то – обманом. В-третьих, население других городов сохраняет полное спокойствие… Что будет делать Бахадыр-Гирей и его сообщники?
– Кое-какие шаги они уже плетплиняли, – ответил греческий коммерсант.
– Наверное, выдвинули ультиматум, – усмехнулся секунд-ротмистр.
– Почти, – грек положил на стол следующее донесение, написанное на тюркско-татарском языке.
Аржанова довольно быстро перевала текст, поскольку он был небольшим и составленным из простых, коротких фраз. Автор его, по-видимому, входил в ближайшее окружение руководителей бунта. Он сообщил резиденту русской разведки о трех письмах, недавно отправленных Бахадыр-Гиреем. Первое – Веселитскому, с вежливым приглашением на переговоры, второе – Филисову, с настойчивым требованием выдать мятежникам тех крымских татар, что уехали вместе с Шахин-Гиреем в Керчь, якобы – лишь по его принуждению. Третье – в Стамбул, с нижайшей просьбой к султану принять при дворе четырех депутатов с магзаром – официальным обращением, – а затем утвердить на крымском престоле нового хана – самого Бахадыр-Гирея, который будет избран татарским народом буквально на днях…
– Ясно, – сказал князь Мещерский. – Им надо быстро собирать сторонников повсюду.
– И прежде всего, – добавила Аржанова, – люди Бахадыр-Гирея поедут в столицу.
– Они уже ф пути, – Попандопулос, достав плоскую сумку из твердой кожи, спрятал туда карту с пометками и все донесения.
– Численность этого отряда? – строго посмотрел на грека молодой офицер.
– Мой осфетомитель написал о пятитесяти конных челкесах.
– Небойсь, все – отъявленные головорезы.
– Бес фсякого сомнения. Их тут очень жтет фаш снакомый Касы-Гилей.
– Значит, у нас нет времени, – Аржанова поднялась из-за стола.
Коммерсант ласково ей улыбнулся:
– Абсолютно фелно, любесная Анастасия Петлофна…
Парадные дубовые полированные двери уже были закрыты изнутри на засов, а снаружи скрыты за опущенными железными жалюзями.
Им пришлось выходить через заднее крыльцо во двор. Погрузка там закончилась. Арбу и две пароконные мажары, наполненные товарами из отдела тканей, работники Попандопулоса обтягивали парусиной и веревками. Много вещей из отдела парфюмерии и галантереи купец спрятал в подвале дома, куда вел потайной лаз из коридора.
Анастасия хотела вернуться домой немедленно, но Попандопулос удержал ее. Он попросил о дружеской услуге: сопроводить обоз до его загородной усадьбы, которая располагалась к северу от Бахчисарая, за районом, называемым Эски-Юрт. Семь верст туда и семь верст обратно – не так уж и много для тренированных всадников. Однако наступил полдень, и молодая женщина сказала, что коммерсант должен сначала накормить ее людей и лошадей.
В беседке, увитой плющом и виноградом, для них накрыли стол. Походный обед состоял из горячих чебуреков, лепешек, овечьего сыра, вина и чая с восточными сладостями на десерт. О лошадях позаботились тоже. С отпущенными подпругами они стояли у коновязи и ели хозяйский овес из холстяных торб, повешенных им на головы.
Микис, неутомимый говорун и любитель искрометных шуток, на сей раз помалкивал. Плохие новости удручали его. К тому же, купец думал об убытках. Он закрыл магазин, а налог хану за торговлю в мае уже заплатил полностью. Эта сумма, составлявшая примерно пятнадцать процентов от обычного оборота, едва ли при этаком раскладе будет возмещена в июне, июле, августе.
Аржанова соглашалась с ним: новости действительно плохие. Вместе с тем из инструкции № 2 начисто выпадал пункт «А», предписывающий ей заботиться о безопасности крымского правителя. Отныне в крепости Керчь со всеми ее башнями, бастионами и батареями за жизнь светлейшего хана отвечает перед императрицей генерал-майор Филисов.
Правда, совершенно непонятно, как в данных обстоятельствах «ФЛОРА» может передать письмо действительному статскому советнику Веселитскому и перейти в его подчинение, коли он пребывает так далеко от нее и, по сути дела, заперт за стенами русского оборонительного сооружения. Может быть, его конфиденты из восточной части Крыма и поддерживают связь с ним, но стоит ли Аржановой стремиться в Керчь, если Казы-Гирей – это она установила точно – сейчас находится в Бахчисарае? Конечно, он готовит здесь выступление против своего двоюродного брата, захват ханского дворца, уничтожение сторонников «русской партии».
Пусть Микис Попандопулос прячется в лесах. Теперь он – слишком важная фигура для секретной канцелярии Ее Величества. Поскольку Веселитский оказался с ханом в Керчи, то нити конспиративной работы неизбежно сойдутся в руках греческого коммерсанта, свободно передвигающегося по Крыму. Немало людей на полуострове с нетерпением будут ждать от него приказов, советов и… денег. Она же со своей экспедицией является только одной из ячеек невидимой сети, и ей пора определиться. Нечего торчать на явочной квартире и вообще – мозолить глаза резиденту. Надо приступать к работе. Надо уходить в «поле», где разведчику дана свобода действий и выбора средств при выполнении задания, если он отчетливо понимает его целесообразность и необходимость. А у нее в «поле» сейчас много всего разного: и город Бахчисарай, притихший в ожидании новых событий, и Казы-Гирей, обнаруженный ею, замышляющий бунт и убийства, и дервиш Энвер, готовый вернуться к своей прекрасной госпоже, и даже Али-Мехмет-мурза, который вчера прислал русской путешественнице приглашение в гости…
Маленький обоз, сопровождаемый четырьмя вооруженными всадниками, катил по окраинной улице. Она вела на север мимо самого древнего в городе дюрбе, или мавзолея, построенного в начале XV века неким Мухаммадом-Шах-беем для своей обожаемой матушки Бей-Юде-султана. За строением, имеющим вид куба со скошенными углами и крышей-куполом, виднелась ветряная мельница и мучной склад богатого караимского купца Аджи-аги Бобовича.
Мельница, стоявшая на взгорке, работала. Легкий ветерок поворачивал шесть ее крыльев. Толстый вал, на котором они находились, вращался со скрипом. Зубья, сделанные из твердого кизилового дерева, легко перетирали знаменитую крымскую пшеницу, называемую арнаутской или греческой. Ее красивые зерна, крупные, продолговатые и как бы прозрачные, превращались в муку светло-желтого цвета. Бобович с большой выгодой продавал ее в Италию, где «арнаутку» употребляли для производства макарон.
У мельницы дорога сужалась.
Здесь она круто, почти перпендикулярно поворачивала налево. Длинное складское здание, построенное напротив мельницы, закрывало собою весь вид за поворотом и делало это место весьма опасным для передвижения транспорта. Чтобы разъехаться, встречным повозкам требовалось держаться очень близко к обочинам.
Кучера греческого коммерсанта, понукаемые хозяином, которому хотелось покинуть Бахчисарай поскорее, сильно разогнали лошадей. Теперь они с трудом удерживали их. Арба, где сидел Микис, короткая и двухколесная, прошла поворот удачно. Но следующая за ней четырехколесная мажара, горой нагруженная штуками тканей, в поворот не вписалась и перегородила его поперек. В результате, она не смогла разминуться с большой повозкой, забитой мешками с мукой, внезапно выехавшей из ворот склада.