Черный пес Элчестера
Шрифт:
– Это решать фрау, - нейтрально ответил рыцарь.
– Эй, к столу!
– позвала от печи его милая.
– Фрэнки, дай мальчику какую-нибудь рубашку...
Лорд подошел к сундуку у стены, куда Милица еще осенью, починив и постирав, убрала всю ненужную одежду, оставшуюся от прежних хозяев, и быстро выбрал там широкую рубаху до колен и мягкие штаны.
– Натягивай!
– протянул юноша вещи гостю, а сам подошел помочь девушке.
– Ты слышала, что он сказал?
– О ведьме при стае? Да.
– И что?
– Фрэнсис внутренне весь напрягся.
Милица с улыбкой провела
– Я же уже пообещала, что выйду за тебя замуж, - мягко напомнила она.
– А ты пообещал не мешать мне заниматься магией.
– И я не отступаю от своего слова, - граф улыбнулся в ответ, целуя ее ладонь.
– Ты будешь общаться, с кем только пожелаешь. Ну, где он там?
– нетерпеливо обернулся рыцарь к их гостю.
Мальчик уже неуверенно, подтягивая слишком большие для него штаны, направлялся к столу. Надо сказать, трапеза была довольно скудна: остатки холодной вареной оленины и остывшие оладьи со сметаной.
Все, что осталось от завтрака.
– Мало?
– огорченно спросила Мили. И вдруг, озорно тряхнув головой, так, что волосы разметались по плечам, заявила:
– Была не была! Раз уж у нас сегодня такой волшебный вечер, я попробую похулиганить! Будет у нас праздничный ужин!..
Девушка сосредоточилась, медленно закрыла глаза, вытянула руки над столешницей - и воздух под потолком заколыхался прозрачным маревом, откуда-то потянуло соблазнительными запахами... Секунда - и в струящемся овале медленно появилось огромное золотое блюдо, плавно приземлившееся на середине стола. Там, в печеных яблоках, важно возлежал жареный поросенок. Рядом опустился поднос, доверху полный белого рассыпчатого хлеба; со звоном плюхнулись серебряные кувшины; прилетела дымящаяся соусница; кокетливо пропыли к краям столешницы тарелки с жареными гусями...и с грохотом рухнула мимо стола ваза, наполненная восточными сладостями. Халва, засахаренные фрукты и еще неведомо какие изыски кулинарного искусства раскатились по половикам.
Марево над столом, померцав, исчезло.
Милица вздрогнула, раскрыла глаза и виновато глянула на мужчин:
– Простите. Утратила контроль.
Фрэнсис и паренек ошеломленно смотрели на все это изобилие и на его виновницу. Мальчишка - тот и вовсе рот раскрыл.
Ведьма протянула руку Фрэнсису через стол:
– С днем рожденья, мой рыцарь!
Юноша только и мог нежно накрыть ее ладонь своей.
– Откуда это все?
– наконец нашел он слова.
– Не знаю, - рассмеялось это невозможное создание.
– С чьего-то стола! Вот у кого-то, должно быть, переполох!.. Куда половина блюд подевалась? Ну, где-то исчезает, а где-то появляется!
– Ах ты, плутовка!
– с шутливой укоризной покачал головой Фрэнсис, целуя пальцы возлюбленной.
– Воришка несчастная...
– Заметь, я так поступила в первый раз, - возразила Мили.
– И ведь у тебя день рожденья...
Он чуть сжал ее руку.
– Я понимаю. Прости, если обидел... Спасибо тебе, моя прекрасная ведьма!
В кувшинах оказалось вино, и, под веселые разговоры, под смех, были наполнены кружки, завязалась беседа, воздали должное угощенью - и разошлись спать уже далеко заполночь, когда Мили строго заметила, что не годится ребенку так мучить себя, да еще и после стольких треволнений.
Этой ночью Фрэнсис шептал Милице много бессвязных нежностей, и она отвечала ему сумбурными признаниями. Оба были пьяны и счастливы, и их пылкое бормотание не смолкало до рассвета.
– Я никогда не думала, что встречу мужчину, который станет для меня так же важен, как мой дар!
– шептала Милица.
– Ты перевернул всю мою жизнь...
– Как и ты мою. Ты ее мне вернула! Моя красавица... Я не встречал никого красивее... Никого желаннее... Никого... Никого, кого бы я любил так сильно, как тебя! А ты... Ты меня не любишь...ты меня жалеешь, да? Правда?..
– Ох, Фрэнки... Что я делаю? Я сплю с тобой... кажется, я соглашусь на ребенка... может быть! Вместо того, чтобы идти в Париж... А мне не хочется...мне хочется быть с тобой...чтобы ты меня обнимал...и обладал мной...чтобы ты любил меня...а ты говоришь, что я тебя не люблю! Это ты меня не любишь...ты любишь Фредерику... Я тебя просто спасаю от одиночества...
– Тс-с...
– Фрэнсис прижал палец к ее губам.
– Понимаешь... Фредерика... Она не умела играть в шахматы...не была такой...опьянительной... Она...она не была тобой. Боже мой, если бы я женился на ней, а потом встретил тебя...я бы с ума сошел!
– Мы говорим нехорошие вещи... Так нельзя...
– бормотала Милисента, прижимаясь к Фрэнсису...
– Может быть... Но мы же говорим правду!
– возражал юноша.
– Если бы я встретил тебя и не мог быть рядом...да, от одной мысли можно с ума сойти!
– Ты бы на меня и не посмотрел!
– смеялась девушка.
– Мы бы просто не заметили друг друга... Стал бы ты обращать внимание на крестьянку? Да еще если рядом любимая женщина?
– Ты говоришь о страшном, - уткнувшись носом в ее шею, пробормотал Фрэнсис.
– Пройти рядом с тобой и даже не узнать, что это ты... Нет... Родная... Такого быть не могло!
– Да очень даже могло!
– А я говорю тебе - не могло!
– Да почему же?
– Потому что это судьба! Я это понял... Я не смог бы так быстро позабыть Фредерику...и полюбить другую...тем более ведьму, тем более простолюдинку... Я вообще не должен тебя любить...а я люблю...значит, это судьба!
– Фрэнки, Фрэнки... Ты прав... Будь иначе, я не лежала бы с тобой в одной постели...
– Мили обвила его руками.
– Я бы думала только о Франции и считала дни до весны, когда растает снег на перевалах...
– О, я считаю!
– выдохнул в ее волосы Фрэнсис.
– Откроются перевалы, и мы сможем ехать. И я покажу тебе когда-нибудь ланды и скалы Элчестера...
– Ох, только не в Элчестер!
– вырвалось у Милицы.
– Почему?
– Фрэнсис от удивления даже отстранился.
– Я не смогу спать с тобой в постели, о которой мечтала Фредерика... Это чудовищно...
Они замолчали, словно придавленные грузом последних слов. За окном постепенно светлело небо. Фрэнсис и Милисента лежали, обнявшись, и напряженно, внимательно, смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Сказав с поразительной легкостью то, о чем месяцами молчали. Ошеломленные своим диалогом, чувствуя, как выветривается хмель...