Черный портер
Шрифт:
– Ладно… Хрен с тобой, если… Тихо сиди! Дай-ка закурить! Это какие?
– Хорошие! Малборо, угощайся, нам не жалко!
– Мааальборо? – насмешливо протянута девушка. – Ну да, держи карман шире, паленые конечно. А, делать нечего!
Она вытряхнула сигарету из пачки, попутно ухватив щепоть семечек, и жадно закурила. Сигарета не желала раскуриваться. Лариса бранилась. Но спустя две затяжки, наконец, поостыла и присела рядом с бомжем на пенек.
– Ладно, дядька. Спасибо. Что я, не понимаю? Бывает. Ну, не журись! А ты… голодный, небось?
Она молча загасила окурок. Мастерски отщелкала семечки так, что шелуха повисла в уголке губ, потом стряхнула их и поднялась.
– Во, бляха муха, дает! Дак у меня маячка есть и гребешок. Я, таво… живо, -проговорил вконец растерянный бомж.
– Эй… девонька! А не выгонят? Ты… сама-то – кто?
– Я? Невеста! – громко, уверенно ответила Лариса. Через минуту ее уже не было. Словно Феде все это только показалось.
Юль, слышишь, разговаривает кто-то. Женский и мужской голос, – дернул Валерка за руку свою подругу.
– Где? Не, шумно, не разберешь, – отозвалась она без всякого интереса.– Густые кусты, стемнело, мне показалось… ссора какая-то или…
– Да бог с ним, пойдем еще поглядим! Или там девушка была хорошенькая?– Юлька хлопнула Валерку по попе и потащила поближе к месту действия.
В зале кружились пары. Играл оркестр. Подавали горячее. Делали паузу. И снова танцевали. Но вот распорядитель опять вышел, позвонил в серебряный колокольчик и попросил внимания. Сделалось тихо.
– У нас есть необычная идея. Мы хотим оставить на память молодоженам сувенир.
Тарас хлопнул в ладоши. Официанты внесли транспарант, на котором было нарисовано большущее раскидистое дерево, усыпанное яблоками. – Наш фотограф сделает моментальные снимки, а мы распишемся. Да еще оставим отпечатки пальцев. Снимки наклеим на яблочки! Можно по двое. Можно и всей семьей! А ребята помогут.
Около транспаранта помощники с красками и влажными салфетками приветливо улыбались. Гости загомонили и устремились к дереву, радуясь новой игре. Удивительно, как и взрослые и дети всегда не прочь себя увековечить!
Они охотно обмакивали в краску палец, а иногда и всю ладонь и прижимали к листу. Следом надо было расписаться. А погодя, получив свое фото, пришпилить или наклеить на место и его.
Мужичка у входа в служебное помещение никто не заметил. Маячка у него была слегка помята, но чистая, синяя такая и почему-то с гербом СССР. Щербатый гребешок Федя использовал на все сто. Физиономию старательно отмыл. А комбинезон? Так коленки, они под столом. Федор очень хорошо поел. Когда же гости в очередной раз высыпали в сад на фейерверк, он подошел, обмакнул пятерню в бриллиантовую зелень и старательно приложил к листу. Федор Поползнев, вывел он толстым черным фломастером. Вытащил влажную салфетку и вытер руку. А потом засунул и то и другое себе в карман. Да, урожайный выдался вечерок у шулера на покое Федьки Поползнева. Пойти попробовать,
А студентов, хохочущих и целующихся, поймал фотограф в саду. Он оставил свой длиннофокусный помощнику и бегал повсюду с мыльницей. Чтобы осуществить идею «дерева на память» требовались обычные снимки. Ребятишки ему так понравились, что он их сфотографировал без спросу, да так, что они и не заметили. Ну а потом подскочил и показал результат. Снимок оказался удачным. Тогда, не глядя на их веселое сопротивление, он уволок ребят в зал, заставил расписаться, оставить пальчики, а за все эти труды вручил еще одно фото им на память.
– Ладно, значит, судьба, давай тогда что-нибудь съедим, – предложил Валерка, – теперь уже на нас никто не глядит. Даже фотограф вот принял за своих.
Они тоже присели в сторонке и поклевали первое, что попалось на глаза, а вскоре, никем не замеченные, выбрались снова в сад на скамеечку.
– Ну как тебе? – осведомилась Юлька.
– Знаешь, весело у них. Столько всего напридумывано. Но… где многовато, а где и простовато.– А в общем, да – неплохо, конечно. Всем спасибо! Посидим тут или посмотрим еще?
Они поболтали немножко, а потом подошли к открытым уже кое-где из-за духоты окнам.
Жених с невестой снова оказались в кругу гостей. Что-то еще, наверно, ожидалось.
– Валерка, невеста, кажется, устала, – Юля пригляделась и добавила. – Смотри, побледнела как! Или свет падает неудачно? Знаешь, пойдем, пожалуй… Это ты – устала.
– Конечно, пошли.
Студенты повернулись и пошли прочь. Они протиснулись сквозь кустарник и направились назад тем же путем, что пришли. Никто им не встретился. Они без помех перебрались через ограду, обогнули угол и собрались уже перейти через улицу, как вдруг услышали пронзительный крик. Потом еще.
– Господи, это что такое? – Юля остановилась.
– Да верно, дурака валяют. Ты не пугайся. Просто еще что-нибудь придумали. Вампиров пригласили, – пожал плечами Валерий, – но тут же поправился.
– Нет, я не прав. Ты погляди, сирены, а вот и скорая… К воротам подлетела машина, и, визжа тормозами, остановилась. Не прошло и нескольких минут, как за ней примчался реанимобиль.
– Пошли, – решительно сказал Валера. – Врачи приехали. Что бы там не стряслось… Мы им помочь не можем. Пойдем.
Пасечник. Звенигородская жизнь как она есть.
Дом, крепкий просторный сруб из толстых бревен, стоял в глубине ухоженного по-городскому сада с несколькими аккуратными клумбами у крыльца. На клумбе лучше всех остальных цветов были флоксы. Нежно лиловые и с алым ободком в серединке, белые, аметистовые, малиновые – они благоухали в нагретом ласковым солнышком воздухе, словно специально старались для хозяина. А он сидел тут же, на вольном воздухе за столом под полосатым тентом, всматривался в большую стеклянную пирамиду перед собой и делал пометки в объемистой клетчатой тетради.