Черный PR (сборник)
Шрифт:
– Пешком? Пять километров? А если дойка утренняя? Во сколько же надо выйти из дома?
– Утренняя в шесть начинается. Стало быть, часов в пять утра выйти надо.
– А встаете тогда во сколько?
– В четыре. Надо ж еще свою скотину обслужить…
– Ну, а зимой-то как вы идете?
– Так и идем.
– Так ведь темно?
– Понятное дело, темно, зимой-то в пять – еще ночь настоящая.
Даша с содроганием представила, как женщины бредут по заснеженной дороге, ночью, одни-одинешеньки, в кромешной темноте, которая подсвечивается только светом луны, звезд да белизной снега.
– А
– Под сорок… Этой зимой и за сорок было. Идем… А чего? Не сибирячки мы, что ли? Главное, одеться потеплее. Так и катимся, как шарики.
– И… Сколько же вы получаете?
Доярка назвала сумму.
– Это за какой период? – не поняла Даша. Она столько зарабатывала за неделю.
– Это за месяц.
– И вас это устраивает?!
– Еще бы! Да на нас вся наша деревня чуть не молится. Все без работы, а мы, пятеро, как будто избранные какие. И потом, у нас же еще хозяйство свое, скотина, огород… Так что ничего, можно жить… Да вам-то не плохо ли, милая?
– Плохо! – Даша побледнела, покачнулась и упала бы, если бы не ухватилась на руку Егора.
– Ой, милая девушка, это вы с непривычки! – доярка была огорчена и обеспокоена. Она вскочила, чуть не опрокинув ведро и, подхватив Дашу под руку, вывела ее из коровника.
– Это с непривычки, – повторяла она. – Мы-то привычные, а вы не выдержали – это понятно, душно.
К ним уже подскочил Иван Афанасьевич.
– Ну, как вы себя чувствуете?
Даша, выйдя на воздух, присела на корточки, зачерпнула горсть не растаявшего, колючего снега, приложила к лицу.
– Кажется, полегчало… Но туда я больше не вернусь!
– И не надо!
– Как же они-то работают?
– Они-то – привычные.
– А знаете, Иван Афанасьевич, что я подумала: как эти женщины должны меня ненавидеть!
– Ненавидеть? Вас?! Да что вы!
– Ну конечно! Они, как вы говорите, привычные: каждый день в такой духоте, вони, и они не стоят с блокнотиком, как я, а еще и работают! А я? Приехала к ним, фифа такая городская, в мехах, с маникюром (вспомнились потрескавшиеся широкие руки доярки), да еще и, постояв пять минут там, где они часами вкалывают, чуть в обморок не грохнулась.
– Да что вы! – повторил их провожатый. – Знаете, как они рады, что вы приехали, что вы их снимаете! А вы говорите – ненавидят…
К ним подоспела Алла.
– Может, дать аспирин? – предложила она, с готовностью раскрывая сумочку.
Даша отказалась, сказав, что на свежем воздухе ей стало лучше.
Минут через двадцать вышли Вася и Егор.
– Что, дезертирка? – весело пророкотал режиссер. – Сбежала?.. Ну, Афанасьич, а теперь в магазин!
После того, как телевизионщики затарились в магазине, они вернулись в школу, встретившую их мрачной тишиной, тоскливой темнотой и жутким холодом. Иван Афанасьевич, пока они снимали, притащил буржуйку, которая потихоньку коптила, слабо освещая красноватым светом импровизированную спальню.
– Ну, как? Потеплее стало? – смущенно спросил провожатый.
– Спасибо, Афанасьич, за заботу! Ничего, перебьемся, где наша не пропадала!
– Поминки, все они… Завтра здесь деваться от жары некуда будет.
Он пожелал всем спокойной ночи, сообщил, что приедет за ними в девять утра и сразу отвезет в столовую. А следующий пункт программы – льнозавод.
Как только он ушел, все сгрудились на мужской половине. Паша достал раскладной столик, на который выставили выпивку и нехитрую закуску. Через полчаса всем стало весело и тепло, то ли печка раскочегарилась, то ли водка сделала свое дело. Вася жестом фокусника достал колоду карт и предложил играть на раздевание. Еще через час окончательно пьяные игроки, икая и хохоча без всякого повода, сидели совершенно голые. Далеко за полночь они угомонились, убедив друг друга, что «завтра ведь еще работать», и разбрелись по своим койкам.
В девять утра за ними заехал Иван Афанасьевич. Прищурив глаза, он оценил по пустым бутылкам количество выпитого и, сказав, что ждет всех в машине, ушел. Хмурые телевизионщики нехотя вылезли из согретых постелей, холод остывшей классной комнаты несколько взбодрил их. Стыдливо прячась друг от друга, они поспешно оделись.
– Как же мне плохо! – жалобно озвучила общую мысль Даша.
– Все, ребята, завязываем! Сегодня – ни-ни! – нахмурился Вася.
– Везет же тебе, Пашка, – заметил Егор, – мы – на работу, а ты еще поспать можешь.
– Щщас! – отозвался водитель. – Чтобы я завтрак проспал? Не дождетесь!
Однако, несмотря на благие намерения не пить, телевизионщики не смогли удержаться, когда, приехав в столовую, увидели стол, буквально ломящийся от нехитрых деревенских яств: пельменей, капустного пирога, закусок из квашеной капусты, соленых огурчиков и грибочков… Во главе этого изобилия стояли, как генералы на параде, запотевшие бутылки с беленькой.
– Ой, – побледнела Даша, – мне бы лучше рассольчика.
Однако аппетит пришел во время еды. Иван Афанасьевич, который на этот раз составил им компанию, настойчиво подливал и провозглашал тосты, от которых невозможно было отказаться: за то, чтобы съемки прошли удачно, чтобы обратная дорога легла скатертью, чтобы фильм получился…
После обильного завтрака вновь повеселевшая съемочная группа на УАЗе хлебосольного хозяина подкатила к льнозаводу. Им оказалось металлическое длинное здание с маленькими окошками под самой крышей. Внутри их встретил сильный шум, скрежет от работающих механизмов и серый густой туман, сквозь который с трудом проникал слабый свет из окошек.
– Что это? – воскликнула Даша.
– Да это пыль! – воскликнула Алла. И тут все почувствовали, что начинают задыхаться. Серый плотный туман был соткан из сухой пыли, образующейся от перерабатываемого льна.
– Да это вредное производство! – вскричал Вася. – Почему ваши люди работают без защитных приспособлений?
– Как же! – стал оправдываться Иван Афанасьевич. – У каждого есть маска, вот, на шее у них висят.
– Так почему же они их не надевают?
– Говорят, что они им мешают. Они в них задыхаются.
– А так они не задыхаются?!
– Ой, у меня от удушья начинает кружиться голова, – жалобно вставила свое слово Алла.
– Так они привычные.
– Распорядитесь, чтобы надели маски! Иначе снимать не будем. Люди без масок на вредном производстве – это антиреклама!