Черный PR (сборник)
Шрифт:
Продумав сценарий разговора, она позвонила учительнице, представилась, рассказала, что готовит репортаж про современную школу, и ей хотелось бы поднять тему свободы мысли. Однако где найти человека, пострадавшего за свои убеждения и не боящегося говорить об этом? А тут как раз коллега порекомендовала ее, заслуженного учителя, мужественного и принципиального человека. Услышав столь лестную характеристику в свой адрес, женщина на том конце провода захлебнулась от переизбытка эмоций и с энтузиазмом стала уверять, что она именно такая и есть и готова говорить на камеру.
Ближе к выборам в эфире краевого телевидения вышел цикл сюжетов о проблемах образования… Однако вся критика почему-то обрушивалась только на одну школу, директором которой
– Инесса Ивановна, почему же ваш опыт и авторитет не оценили в школе, которой вы отдали столько лет?
– Я преподавала историю. Естественно, с позиций нового времени, с учетом того, что в нашей стране восторжествовали идеи демократии. Наш директор, Илья Владимирович Умнов, коммунист. Ему не понравилось, как я подаю исторические факты, какие даю оценки, и он стал требовать от меня другой интерпретации. Я – человек, который не предает своих взглядов и убеждений. На этой почве у нас произошел конфликт, и я была вынуждена уволиться. Теперь я работаю в другой школе, где нет гонений за убеждения.
Учительница познакомила Дашу с мамашей девочки, которая вынуждена была перейти в другую школу из-за того, что не желала носить форму. В этом же сюжете она дала интервью, в котором обвиняла директора в том, что он нивелирует личность учеников, подавляет их индивидуальность.
Следующий сюжет был посвящен притеснениям, которым подвергаются в школах малыши: старшеклассники вымогают у них деньги, угрожают, бьют – и, спрашивается, куда смотрит руководство? И опять в кадре – школа Ильи Умнова, интервью дает еще одна мамочка, порекомендованная обиженной учительницей. Ее сын подвергался побоям и вымогательству, и она перевела его из этой ужасной школы.
В итоге Илья Умнов вышел на нее, позвонив по телефону:
– Ну, здравствуйте, Дарья! А это Илья Владимирович Умнов, директор сороковой школы, которая у вас неоднократно была представлена в «Новостях» как рассадник зла какой-то.
– У нас цикл сюжетов о недостатках системы образования, цель – привлечь внимание общественности и руководства, – ответила Даша, внутренне готовая к тому, что он позвонит.
– Дело хорошее, вот только почему-то получается, что в качестве отрицательных иллюстраций к критике системы образования всегда оказывается моя школа.
– К нам в редакцию обращались возмущенные родители и – вот совпадение – каждый раз из этой школы.
– Не мне объяснять вам, профессионалу, что надо предоставить слово обеим сторонам. Например, жертва своих убеждений почему-то не рассказала, что конкретно она говорила на уроках. А я вам скажу, что она защищала предателей-власовцев, лила грязь на весь социалистический период и еще… Ну, в общем, за дело была уволена. Девочка, индивидуальности которой моя школа, якобы, помешала раскрыться, чуть ли не в неглиже приходила в школу… А то, что были поборы с малышей, так это было еще до того, как я стал директором, в частности, случай с этим мальчиком произошел десять лет назад.
– Вот как? Возможно, – равнодушно ответила Даша.
– Давайте поступим так: чтобы реабилитировать мою школу, предлагаю снять встречный сюжет.
Даша согласилась, так как все ходы директора были просчитаны, она знала, что он непременно объявится. И вот в назначенный день Даша в сопровождении оператора Егора выехала на съемки.
Илья ей понравился: он оказался человеком молодым, энергичным, с огоньком в глазах, из числа последних романтиков. С увлечением водил съемочную группу по школьным коридорам, с увитыми цветами и зеленью рекреациями и кружевными занавесками на окнах. Показывал аккуратные классы, оснащенные новой мебелью. В директорском кабинете записали с ним интервью. Каверзных вопросов Даша не задавала, так как понимала, что перед ней – неглупый человек, который сразу почувствует подвох. Однако Илья сделал за нее всю ее работу: как человек увлекающийся, он начал комментировать ситуацию, и его понесло. С лукавой улыбкой Даша слушала, кивая головой, а сама уже прикидывала, как она смонтирует интервью с директором так, что он сам подпишет себе приговор. Однако и директор оказался не так прост: после интервью он привел съемочную группу в учительскую, где их ждали ученики и их родители. Они искренне расхваливали и директора, и школу, и Даша вполне этому верила.
Когда возвращались на студию, Егор осторожно заметил:
– Мужик – молодец! Все бы такие директора были!
– Да, мне он тоже понравился. Да и школа тоже, – искренне поддержала его Даша.
– И что? Неужели ты после этого обгадишь его?!
– Придется.
– И тебе не противно?
– Я профессионал, я отрабатываю деньги.
– По-твоему, если платят деньги, можно обманывать, дезинформировать, клеветать?
– Я профессиональный пиарщик, мое дело – пиарить, а решение нравственных проблем – дело… ну, священников, может быть, но никак не мое.
В итоге в эфир вышел сюжет, который продолжал дискредитировать как школу, так и ее директора. В нем уют, новая мебель и кружевные занавески объяснялись поборами, причем прозвучало это из уст самого директора. Он сказал: «Вы видели, как у нас красиво и аккуратно? В каких условиях дети получают знания? А почему так, как вы думаете? Потому, что мы с малолетства воспитываем наших учеников, что чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Дети привыкают смотреть на школу, как на свой дом. И стремятся его украшать. Есть случаи, что дети приносили из дому выращенные их руками цветы, и они до сих пор растут в наших залах и коридорах, поднимая детям настроение и прививая им чувство прекрасного. Родители помогают, кто чем может. Кто у себя на производстве мебель для класса изготовил, кто кабинет компьютерами оснастил… Насколько позволяют средства, разумеется. Сами мы, силами только своего учительского коллектива, никогда не справились бы». В эфир же пошло: «Родители… кто у себя на производстве мебель для класса изготовил, кто кабинет компьютерами оснастил… Сами мы, силами только своего учительского коллектива, никогда не справились бы». Смонтировали так: взяли подставную мамашу, которая жаловалась на поборы, и сразу за ее причитаниями поставили эти слова директора… Про то, что старшие ученики отбирали деньги у малышей, директор отозвался следующим образом: «Было. Ну, а что? Мы же в этом мире живем, а не в каком-то идеальном. А раз мы от мира сего, то чего ждать от наших детей? Но с этой бандой мы очень быстро разобрались, все были поставлены на учет в детскую комнату милиции. Слава богу, больше подобных безобразий не повторялось. Вот уже десять лет». В эфир же пошло: «Ну, а что? Мы же в этом мире живем, а не в каком-то идеальном. А раз мы от мира сего, то чего ждать от наших детей?» После эмоционального рассказа женщины, ребенок которой потерпел от хулиганов, подобное заявление выглядело цинично. Из восхвалений учеников и родителей, которые нарочно пришли в учительскую, потратив свое свободное время, чтобы защитить любимого директора, были нарезаны фразы: «Да, он крут…», «Уж если возьмется за кого, то ему не поздоровится» и так далее в том же духе.
После того, как сюжет вышел в эфир, позвонил разгневанный Илья.
– Девушка, скажите, кто вам и заплатил и сколько?
– Не смейте меня оскорблять! – отрезала Даша и бросила трубку.
Позже коллеги из коммерческих телекомпаний говорили ей, что несчастный Илья просил, чтобы хотя бы они спасли его репутацию – дали в своих «Новостях» объективную информацию. Однако из корпоративной солидарности никто не откликнулся на его просьбу.
Спустя месяц Аркадий Добровольский вновь пригласил их к себе. И опять на столе стоял дорогой коньяк и ваза с шоколадными конфетами. И секретарша Светлана бесшумно расставляла рюмки, обворожительно улыбаясь и обдавая их ароматом французских духов…