Черный призрак
Шрифт:
Услышав всхлип, я обернулся. Настя стояла возле двери, глядя на меня красными зареванными глазами.
— И чего плачем? — делано удивился я, все еще помня, как меня бросили одного умирать. — Неужели случилось что-то, пока меня не было?
— Это ты?
Глупый вопрос, но на всякий случай посмотрел по сторонам и пожал плечами — никого.
— А что, не похож?
— Тупица! — Она скользнула ко мне, судорожно схватила меня руками и прижала к себе. — Я думала, ты погиб.
— А просто подождать не могли, вместо того чтобы хоронить, не увидев трупа? — пробурчал я, понемногу отмякая. — И осторожнее, задушишь же…
— Мы ждали тебя столько, сколько могли. — Она говорила сквозь рыдания, поэтому разобрать ее слова удавалось с трудом. — Спали на уступе и ели то, что взял с собой папа. Ушли тогда, когда стало ясно, что ты не придешь. К тому времени у нас закончилась еда и мы устали от бесконечного ожидания.
— Меня не было от силы пару часов…
— Тебя не было три дня…
Вот и поспорь с ней! С женщинами спорят только дураки. Смысла в этом нет никакого — все равно проиграешь, независимо от того, прав или нет.
— Хорошо, пусть будет три дня. — Я вздохнул. Откуда мне знать, что происходило на самом деле? В лабиринте все странно. Для меня могла пройти и пара часов, а для них три дня. Все относительно там, где сами законы меняются. — А плачешь зачем?
— Я тебя похоронила, поэтому плачу. Ты — мертвый.
— Ага, еще и голый, вот сейчас твой отец выйдет, увидит, что ты обнимаешься с мертвым и голым парнем, и, думаю, ему это не понравится.
— Плевать! — Она повисла на моей шее, и я едва смог удержать ее — в этой милой девушке было не меньше шестидесяти килограммов веса. Чтобы не уронить, пришлось сесть на землю, и Настя тут же улеглась мне на колени, словно кошка. Хорошо еще, что слезы у нее уже высохли. Не думал раньше, что от чужих слез так сильно болит сердце. — Папа принадлежит вашему миру, а не моему. У нас другие законы, девушка сама выбирает себе парня, и никто не имеет права вмешиваться в ее выбор.
— И горе тому, кого она выбрала…
— Точно так. — Настя всхлипнула в последний раз. — Тебе не повезло.
— Так ты меня выбрала? — почему-то удивился я, хотя это и так понятно. Впрочем, мне хотелось услышать подтверждение из ее уст. — А тогда почему называешь тупицей?
— А кто ты, если не понимаешь элементарных вещей?
— Пусть так. — Я заворочался. — Пойдем в дом, есть хочется, да и одеться во что-нибудь надо. Не могу же разгуливать в таком виде, особенно когда рядом находится такая привлекательная девушка. Неприлично это.
— Пойдем. — Настя встала и рывком подняла меня, сила у нее была совсем не девичья. — Одежду я тебе сделала еще три дня назад — приготовила на похороны. Такой же комбинезон, что сейчас на мне, очень удобный, может закрываться герметично, так что даже пылинка внутрь не попадет, да и снаружи самоочищается, стирать не придется.
— Здорово! — восхитился я. — А когда ты меня собралась хоронить?
— После того как нашла бы тело. Я уже собиралась в лабиринт, когда почувствовала, что ты где-то рядом. Очень испугалась.
— Ты погибла бы в лабиринте.
— А это уже не твое дело, мертвому все равно.
— Ну, я-то еще не совсем умер. Кажется. Кстати, а как ты его сшила и, главное, где взяла ткань?
— Синтезатор может делать все что угодно, если его правильно запрограммировать. Какая разница, что изготавливать — еду или одежду, если и то и другое состоит из одной и той же органики? Сшивать ничего не нужно, соединение вкладывается в программу, одежда не имеет швов и поэтому гораздо прочнее и комфортнее ваших тряпок.
Мы вошли в дом и отправились на кухню, там меня на сером гранитном кубе дожидался комбинезон. Эластичная ткань замечательно обтягивала тело.
— Зачем ты его шила? Меня в могилу можно было положить и в старом камуфляже.
— А это помогало мне не сойти с ума, — смущенно улыбнулась Настя. — Плохо мне очень было, жить совсем не хотелось.
— Что?! — Я посмотрел на нее нарочито недоуменно. — У тебя проблемы с психикой?
— Пока ты здесь не появился, ничего такого не происходило, — фыркнула девушка, она с каждой минутой все больше становилось той, что встретила меня у дома много дней назад. — Видимо, это заразное. Не так я думала провести свой отпуск.
— А что тебе не нравится? — Ты!
Вот и пойми этих женщин!
В одежде я почувствовал себя увереннее и спокойнее. Как много все-таки значит для нас одежда! Нет ее — и ты урод, а натянул что-то на себя, вроде уже и человек. Жаль, зеркал в доме нет, чтобы в этом убедиться.
Я сел на каменный куб и стал с жадностью глотать все, что Настя поставила передо мной: множество разных сосудов с желеобразными жидкостями, текучими и не очень. Я был голоден и никак не мог насытиться.
Может, действительно не ел три дня? Или тело потеряло много энергии и теперь восстанавливает все, что ему требуется? Или дело в чем-то другом?
Так или иначе, мне не хватило трех полных сосудов, пришлось добирать соком. Только выпив литра два и съев все, что передо мной поставили, я посмотрел на Настю сытым, добрым взглядом и нерешительно произнес:
— Можно я теперь лягу спать?
— А рассказать ничего не хочешь о том, где был?
— Нет, не хочу. — Я задумался и отрицательно покачал головой. — Ничего не помню. Пошел влево, а там, как ты и говорила, не оказалось воздуха, не потому что его там не было, а просто легкие отказались работать. Я пытался вдохнуть, а они не работали, стал задыхаться, потом куда-то пополз. Потерял ориентацию. Понять мешала пелена, встать не получалось, ноги не держали. Через пару метров потерял сознание, а может, заснул, потому что снились сны об огромных черепахах, которые живут на планете, похожей на одно сплошное болото, по которому они бродят и поедают водоросли. Глубина в этом болоте небольшая, метр, наверное, не больше.
— Черепахи? — Настя посмотрела на меня удивленно. — Ты ничего не путаешь? Насколько они большие, как выглядят? Есть ли у них какой-нибудь знак на панцире?
— Они были огромными, метров пять длиной, а весили много тонн. — Я закрыл глаза, вспоминая. — Черепахи не погружались, они передвигались по болоту, ноги как раз позволяли им находиться выше уровня воды. Никаких знаков у них на панцире нет, только серая полоса там, где находится позвоночник. С каких пор тебя стали интересовать детали чужого сна?