Черный смерч
Шрифт:
– Вместо вишен кое-какие наркотики... А ну, пройдись!
Гильбур двинулся, балансируя руками, но затем освоился. Шум в ушах исчез. Стены перестали шататься, и Поллард приобрел прежний рост и перестал вертеться, как пропеллер.
– Почему мне осталось четыре дня?
– спросил Гильбур.
– Луи Дрэйк дал тебе десять дней на размышление. Когда ты был у "Пари на миллион", то есть у Сэма Пирсона, тебе оставалось уже только пять дней. Это было вчера. Сегодня, после посещения дочери Аллена Стронга, тебе остается четыре дня.
– У меня к тебе дело!
– Знаю,- сказал Поллард.- "Фитофтора
– Я согласен на любой процент.
– Я беру два процента в день, или шестьдесят процентов в месяц с ангела и сатаны, но тебе не дам ни цента, и никто не даст.
– Почему?
– Ты табу. Так сказал "Пари на миллион". Подчинись требованию Луи Дрэйка. Оставайся во главе фермерского союза, но командовать будет он.
– Зачем? Я не понимаю.
– Я тебе еще кое-что скажу, но если ты разболтаешь, что это сказал я, то несколько десятков миллионов газетных листков сделают твое имя пугалом. Пойми: коммунисты - сила. То, что мы кричим об их слабости,- сказки для бэби. Дело не в их атомной бомбе. Ты представляешь себе, что советские колхозы с каждым годом продолжают укрепляться, хотя мы и стараемся заставить своими военными приготовлениями Советский Союз тратить деньги не на большие стройки и мирные заводы, а на военные материалы?
– Представляю.
– Что будет?
– Колхозники живут зажиточно, и единственно, чего они хотят,- это мира.
– Не прикидывайся дурачком! Крестьяне и мелкие фермеры всего мира захотят точно так же жить зажиточно, как колхозники. А у нас миллионы безработных рабочих и разоренные фермеры бродят по дорогам и с надеждой смотрят на Советский Союз. Самый факт существования колхоза, существования советского строя подрывает наши устои.
– А я тут при чем?
– А ты организовал Кооперативное объединение фермеров. Об этом говорят во многих странах. Твое имя слишком разрекламировано, как автора земельного кооператива. Мы противопоставим Кооперативное объединение фермеров с частной собственностью на землю идее колхозов, слишком завладевших умами крестьян и фермеров. Урожай продуктов на ваших полях будет продаваться потребителям по ценам, указанным Луи Дрэйком, то есть более высоким.
– А если я не захочу?
– Это значит - ты подпишешь свой смертный приговор.
– Я честный американец...
– Честный американец?!
– засмеялся Поллард.- Это национальная ограниченность, бред наших прабабушек! Мы граждане мира! Космополитизм моя религия, и мировое правительство монополистов - мой бог! Чтобы хорошо зарабатывать, мы должны командовать миром!
– Я не собираюсь командовать!
– сердито проворчал Гильбур.
– Против кого ты поднимаешь руку? Воевать с королем сельского хозяйства - значит воевать с Мак-Манти. У нас еще много врагов - это конкуренты Мак-Манти. Но самый главный враг - это большевики. А тут еще ты путаешься под ногами... Может быть, ты хочешь узнать, как котируются консервные акции?
Поллард подошел к телеграфному аппарату.
– Тридцать девять,- сказал он.- Всего тридцать девять! Это значит, что ты и все Кооперативное объединение фермеров уже вылетели в трубу. Ясно?
Вильям Гильбур поспешил к аппарату. Консервные акции действительно упали до 39.
– Что же ты все-таки выбираешь?
– спросил Поллард.- Богатство и славу сверхамериканца или судьбу красного, преследуемого ФБР?
7
Через час по возвращении Гильбура домой к нему в усадьбу въехал большой черный легковой автомобиль. Вильям Гильбур лежал под платаном в гамаке. Услышав скрип гальки под ногами, он оглянулся и увидел двух мужчин, подходивших к нему, а неподалеку - черную машину с тремя незнакомцами, внимательно смотревшими в его сторону.
Гильбур недовольно ответил на приветствие. Ему показалось, что одного он знает.
– Мы, кажется, знакомы?
– сухо спросил Гильбур.
– Только по телефону. Я - Луи Дрэйк, президент и генеральный директор Синдиката пищевой индустрии. Я приехал за окончательным ответом.
Гильбур встал:
– Вы хотите, чтобы я продавал весь урожай со всех полей наших фермеров только через вас, мистер Дрэйк? Но тогда исчезнет основная функция нашего Кооперативного объединения, заключающаяся в кооперативном сбыте как защите от скупщиков, банков и прочих посредников. Я не согласен.
– Вы социалист?
– спросил Дрэйк.
– Что вы! Я просто деловой человек и считаю лишними всяких посредников между товаропроизводителями и потребителями.
– Синдикат пищевой индустрии должен командовать мировыми рынками. А вы своими низкими ценами взрываете деловую конъюнктуру!
– с угрозой в голосе сказал Дрэйк.- Вы бьете нас по карману. Мы не потерпим этого! Я предлагаю вам следующее. Цены на урожай вашего Кооперативного объединения фермеров буду устанавливать я. Они будут несколько ниже синдикатских, но не слишком низки.
– А разницу вы будете класть в свой карман? Я не согласен.
– Нет, разницу будет получать ваше Кооперативное объединение фермеров.
– Не пойму, чего же вы все-таки хотите? Чтобы мы стали вашим филиалом?
– Отнюдь нет. Кооперативное объединение фермеров должно существовать самостоятельно. Вы будете по-прежнему возглавлять кооператив, но командовать им за вашей спиной буду я.
– Зачем это вам нужно?
– Об этом я скажу вам позже, если мы договоримся.
– А если нет - убьете?
– Вы нужны мне. Отвечу словами своего патрона: "Я не буду преследовать вас по суду и сажать в тюрьму, что займет слишком много времени, но я разорю вас, что гораздо быстрее и страшнее".
– А вам известно, что я не выпустил ни одной акции и банки мне не страшны, поэтому меня трудно разорить?
– Есть и другие средства.
– Опять взорвете плотину и устроите пожар?
– Есть и другие средства.
– Прежде чем решать, я должен посоветоваться со всеми фермерами, членами общества.
– Ни в коем случае! О моем посещении ни слова. Решайте сами. Я буду платить вам ежемесячно за работу председателя двадцать тысяч долларов. Позвоню через два дня на третий в десять утра.
Посетители, не прощаясь, пошли к машине. Вильям Гильбур смотрел им вслед, пока машина не скрылась за деревьями, и снова лег в гамак.
– Какое строгое лицо у говорившего с тобой!
– сказала жена Гильбура подходя.- Как у пастора. Кто он?
– А ты не заметила у него рогов, хвоста и когтей?