Черный тан
Шрифт:
– Пожалуйста, Талискер, останься, – настойчиво попросил Мориас. – Я чувствую, что произошли перемены. Сиды должны понять, что Риган не виновата…
– Сидам абсолютно все равно, старик. Они видят перед собой женщину, которая ответственна за смерть их близких. Какое им дело до того, какой она была в детстве и любил ли ее отец. Они приговорят ее к смерти. Мне больше нечего сказать.
Он оказался прав. В этот же день, немного позже, Совет вынес свой вердикт. Риган должна быть предана смерти обычным способом
– Она была такой храброй, – прошептал он. – Мориас, ты должен дать ей какое-нибудь снадобье или еще что-то придумать. Мне невыносимо думать, что она…
– Я не могу, Тристан.
Тристан в отчаянии смотрел на мага.
– Тогда отправь ее в другой мир, Мориас.
– Это как раз то, что я намереваюсь сделать, Тристан. Она не может умереть. Мы должны спасти твою сестру и отправить ее через ворота. Теперь я понимаю: очень важно, чтобы она оказалась в Эдинбурге.
ГЛАВА 15
В тусклом свете свечей деревянные стулья с высокими спинками отбрасывали причудливые тени. За окном слышался шум транспорта, бесконечно сновавшего по старой дороге. Но здесь, в тесной, выкрашенной в коричневый цвет старой комнате для собраний, царила атмосфера ожидания. Нокс уже довольно давно здесь не был и забыл, как приглушенная тишина и спокойствие этого места могут направить мысли человека внутрь себя. Он прошел в конец комнаты, и его глаза привычно остановились на некрашеной коробке кафедры, с которой он в течение нескольких часов рассказывал о новых планах Бога, касавшихся Детей.
Однако чувство тревоги у Нокса сейчас вызывало не приближающееся Вознесение, а подсунутая под его дверь записка, предлагавшая встречу здесь. Раздражающие каракули заставили подозревать кое-кого, но Нокс не был полностью уверен и не имел времени проверить почерк других Детей. Пару дней назад кто-то начал за ним следить. Сомнений не оставалось, ощущение слежки было очень сильным. Последние две ночи, проходя через парк, Нокс чувствовал себя очень странно. Ему казалось, будто он актер в каком-то фильме и сам за собой наблюда…
– Нокс.
Теперь он знал точно – это Стремящийся Летать, Гордон. Хотя и не зная точно, что известно парню, Нокс немного расслабился. Нельзя сказать, что он чего-то боялся, имея в союзниках скоора.
– Что случилось, брат? К чему такая секретность? Если то, о чем ты хочешь поговорить со мной, личное, смею уверить тебя, что сохраню тайну.
Он говорил доброжелательным, озабоченным тоном, что всегда обезоруживало его прежнего советчика.
– Д-держу п-пари, что с-сохранишь, – ответил Стремящийся Летать. Он стоял около ступенек, ведущих на кафедру, поэтому Нокс не заметил его, когда пришел. – Р-разглашение тайны опасно д-для тебя.
Нокс вздохнул. Сочетание заикания и презрительного отношения к миру может быть очень утомительным.
– Послушай, я очень занят. Просто скажи мне, чего ты хочешь. Нокс сел на стул в первом ряду и холодно посмотрел на парня.
– Я развернул ковер, Нокс.
Нокс не колебался ни минуты.
– И что? Ты из-за этого меня сюда позвал? Тебе нужна помощь, чтобы скатать его?
Стремящийся Летать какое-то время смотрел на него, но Нокс не отводил взгляда, что заставило парня нервничать.
– Я н-нашел т-тело.
– Тело?
– Т-тело Д-Даниэля.
Последовала пауза, пока оба собеседника оценивали свои позиции. Уверенность Стремящегося Летать была поколеблена, но не надо было обладать большим умом, чтобы понять: Нокс блефует. Он был единственным человеком, который имел дело с ковром. Сначала Нокс решил вызвать скоора, чтобы убрать ненужного свидетеля, но потом отверг идею. Если парень исчезнет, его будут искать.
– Стремящийся Летать… что, если я докажу, что Бог связан со мной?
– Н-не вижу, что з-здесь общего с убийством, – ответил упрямо Стремящийся Летать. – Н-наш Бог не п-прощает убийство.
– Ненавидь грех, но люби грешника, – ответил Нокс. – Вот чему учит Господь, так ведь?
– Но Д-Даниэль… Ты убил Даниэля!
Стремящийся Летать тяжело опустился на ступеньки, ведущие на кафедру. Его глаза были полны искренних слез. Нокс тяжело вздохнул.
– Не совсем так, Стремящийся Летать. Мы все любили Даниэля, и он счел, что ответственность слишком велика.
– Т-ты хочешь с-сказать, что он сам с-себя убил?
Нокс не сразу ответил. Он был не настолько глуп, чтобы притворяться плачущим, поэтому обхватил голову руками, как будто стараясь усмирить эмоции.
– Я пытался настроить его на что-то позитивное, потому что мне казалось, и Даниэль этого хотел бы. А потом Бог простил меня. Он послал мне знак, что я все еще достоин его милости и что Даниэль был прав насчет жизни перед Концом Света…
– Ч-что был за з-знак?
Нокс щелкнул пальцами, и появился скоор. Он слегка потоптался в центральном проходе зала для собраний, его крылья двигались, задевая деревянные стулья по обе стороны от прохода. Стремящийся Летать вскрикнул, его глаза округлились от ужаса, и он упал на колени.
– «Звук их крыльев напоминал топот множества лошадей… – произнес Стремящийся Летать. – … Их хвосты и жала как у скорпионов… ангел преисподней… Абаддон…» – Он не мог заставить себя смотреть на скоора и уставился в пол. Когда Стремящийся Летать истощил весь свой запас знаний «Откровений Иоанна Богослова», он просто обхватил голову руками и зашептал: – О господи! О господи! О господи!
Нокс почувствовал неожиданное сочувствие к парню. Скооры ужасно страшные на вид. Откровенно говоря, Нокс и сам предпочитал не смотреть на них, разве только в случае крайней необходимости. Скоор остановился перед ним, ожидая приказаний.