Черный тан
Шрифт:
Она не боялась. Тем, в ком течет кровь богов, нечего бояться. Действительно, кончина по собственному желанию была единственно возможной для тех, кого перестало привлекать обладание истинной властью. Осознание того, что ничто в жизни больше не имеет значения, было больше похоже на рассказанную сеаннахом сказку, которую прервали на середине предложения, отчего все стало бессмысленным…
– Я вижу тебя, Слуаг, – пробормотала Фирр с отсутствующим видом.
Она подняла глаза и посмотрела на ворона, встретив его холодный взгляд с обычной смесью презрения и сочувствия. Слуаг долгое время был другом ее брата, и появился он на следующий день после рождения
– Если я уйду, то и тебе придется сделать то же самое, – улыбнулась она печально. – У тебя больше нет цели в жизни, старая птица. И ты, и я – остатки прежних времен.
Она поправила свою низкую кровать и легла, подняв кинжал.
Но потом на мгновение отвела его в сторону. Фирр всегда больше ценила предвкушение события и не видела причин, чтобы ее уход был исключением. Ей следовало сделать это вместе с братом, хотя тот ушел не по своей воле, убитый Талискером и его воинами… Фирр вздохнула и опустила оружие, отложив его в сторону.
Талискер. Стоило ей закрыть глаза, и она слышала спокойный стук дождя по крыше, чувствовала холод и жар той ночи. И помнила тот момент, когда они вступили в схватку, а их глаза встретились во время борьбы за меч, который был у нее в руках. Фирр хотела убить Талискера сама, чтобы потом бросить его голову под ноги Корвусу, но вместо этого встретилась с ним взглядом… и что-то возникло между ними. Позже Фирр вернулась, не в силах преодолеть любопытство, и соблазнила Талискера, замаскировавшись под его любимую женщину Уну. Но, в конце концов, он все-таки взял над ней верх и посеял семя в ее чреве, таким образом сделав Фирр способной к единственному акту истинного созидания, который она совершила в жизни. Талискер стал отцом ее сына Джала, но если быть честной, самым волнующим моментом их связи был тот самый первый мимолетный взгляд. Именно к нему возвращалась ее память всякий раз, когда Фирр думала о Талискере. Дункан был бы очень удивлен, узнай он, что богиня Фирр часто вспоминает о нем.
Но теперь со всем этим покончено. Она уже сказала все слова, необходимые, чтобы состоялось самоубийство, и планировала совершить последнее телепатическое путешествие, чтобы сообщить Джалу о своей смерти. Фирр не ожидала, что он будет плакать по ней. Привязанность и сыновние чувства не присущи богам, да и полубогам тоже. И все-таки она почувствовала легкое сожаление, что Джал вырос таким чудовищем. Хотелось бы ей, чтобы она поддалась своему первому побуждению и отправила его жить в семью обыкновенных смертных, прежде чем у него появился хотя бы один шанс побаловаться с магией. Теперь Джал все еще неудачник во всех отношениях.
Богиня подняла кинжал и улыбнулась клинку, как будто освобождая его от ответственности за убийство. Фирр делала это и раньше, все происходит очень быстро, надо только одним ударом проткнуть себе горло…
– Фирр, почему ты до сих пор не пришла? Ты обещала, что скоро придешь…
С раздраженным вздохом Фирр отбросила кинжал.
– Я солгала, – сказала она. – И не собираюсь в Сулис Мор. С меня хватит.
Богиня оглянулась вокруг и наконец увидела его. Изображение было ясным и четким, как будто сын стоял здесь, перед ней, а не передавал свое изображение из крепости. На Фирр это произвело впечатление, его умение значительно возросло. Выражение лица Джала было, как и всегда в разговорах с Фирр, нетерпеливым.
– Но ты должна была прийти и посмотреть, что я сделал, — возразил он. – Сулис Мор теперь мой навсегда…
— Отлично, – вздохнула она.
Фирр уже видела Сулис Мор, проверяла, как дела у Джала. Город был закован в лед и заполнен такими демонами, что Джалу вскоре придется приложить немало усилий, чтобы контролировать их. Он всего лишь полубог и уже исчерпал свои возможности. Мысли Фирр перескакивали с одной на другую, потом вдруг резко остановились на одном подозрении, неизвестно откуда появившемся. Она прищурила глаза и пристально посмотрела на сына.
– Очень хорошо, Джал, – сказала Фирр, стараясь, чтобы голос звучал как обычно. – А что ты собираешься делать теперь?
– Н-ничего.
Он никогда не умел ей врать. Фирр не смогла сдержать удовлетворенной улыбки.
– Ничего? Как ты будешь жить? Как Сулис Мор будет поддерживать себя, если продукты заморожены в складах? Почему, когда пришел Кернуннос, чтобы забрать души, ты отказал ему? Разве можно вечно держать людей в подвешенном состоянии? Он очень сильно рассердился.
Фирр наблюдала за его реакцией. На лице сына появилась смесь упрямства и злости.
– Все уже улажено, у меня есть план. Я послал ультиматумы всем танам, требуя их сдачи и преданности, и я…
— Что?
– Ничего… ничего важного. Почему ты не пришла?
— С меня хватит, Джал, – сказала Фирр. – Я очень устала. Быть бессмертной когда-нибудь надоедает. Всегда – это большой срок.
Джал нахмурился, понимая, что она имеет в виду, хотя принять то, что матери надоела жизнь, которой он так жаждал, он не мог.
– Нет, я не хочу отпускать тебя, — заявил он. – Наступает такое волнующее время, Фирр. Ты должна прийти и стать моей супругой. Мы вместе будем управлять Сутрой, так управлять, что…
Она опять вздохнула, прервав его вдохновенную тираду.
– Поверь мне, Джал, я все это видела раньше. И теперь ухожу. Фирр подняла кинжал и приготовилась к удару.
– Не-е-ет!
Его душераздирающий крик удивил богиню. Голос Джала стал похож на ветер, который нарушил ее положение на кровати, привел в беспорядок волосы, одежду и покрывало, поразив своей силой и яростью.
– Отойди! – закричала Фирр.
Твердые, сильные пальцы вырвали кинжал из ее рук и швырнули в другой конец комнаты. Хотя шум ветра был оглушающе громким, возмущенный крик Фирр был еще громче.
Потеряв контроль над собой, она выросла до верхушек деревьев, так что буря бушевала где-то на уровне ее ног.
– Я решаю! – закричала она. – Я решаю, когда мне уходить, а не ты!
Богиня подняла ногу и наступила на фантом Джала, как будто он был просто надоедливым насекомым. Джал, чье изображение трансформировалось в свет и энергию, обвился вокруг рук, вокруг каждого пальца богини. Фирр смотрела на свет, и ее ярость пошла на спад.