Чёрный Яр, 13
Шрифт:
Приткнувшись с парящим бокалом молока и кульком печенек у стола, она, жмурясь, с наслаждением отхлебнула. Молоко было что надо: купила сегодня у соседей, на Заовражной. Надо было спуститься вниз по улице, к дому номер три, и нажать на беззвучную кнопку. Хозяйство держала странная, даже немного пугающая пара угрюмых глухонемых. Калитку открыл невысокого роста мужик с коричневым, навечно пропечённым солнцем лицом, оставившем на лбу и щеках глубокие складки. Женька протянула ему заранее подготовленную записку, деньги и корзинку
Через некоторое время заказ вынесла его жена – такая же мрачная, с той же печатью тяжёлого крестьянского труда на лице. Она молча отдала покупки и захлопнула тяжёлую калитку.
Ощущение после этого похода за молоком осталось какое-то гнетущее. Женька даже помотала головой, стараясь прогнать его. Ведь Артём этих людей весьма рекомендовал!
Он, конечно, сразу предупредил, что хозяева вряд ли могут показаться людьми приятными, зато продукты у них прекрасные, а хозяйка опрятна и добросовестна. Все их в округе знают и на базаре у сомнительных тёток не отовариваются.
– И не тарабань в калитку, – назидательно напутствовал сосед, – всё равно не услышат. А жми кнопку – это не звуковой, а световой сигнал. Лампочки у них по всему дому и двору развешаны – заметят…
После проведённого вместе дня как-то незаметно перешли на «ты». Чувство было такое, будто сто лет знакомы – чего уж жеманничать…
Он заехал за ней, как и обещал, через пару часов. На мотоцикле. Женька с восторгом обошла по кругу рыкающего мускулистого «коня», чернолаково бликующего на солнце, оценила брутальную посадку всадника в шлеме.
– Ну что, – сказал всадник сиплым томным голосом и посмотрел на неё воловьим взором совратителя юных дев, – джамп ин май ка, бэби…
Женька хихикнула, натянула шлем и перекинула ногу через седло так естественно, будто поездка на байке не была для неё первой в жизни. Широкая «ямаха» мягко тронулась с места. Она осторожно лавировала по улочкам Старого города и, разогнавшись, неслась по проспекту нового. Женька хохотала и взвизгивала на особо круто закладываемых виражах и поворотах – не от страха, а от радости, которая билась, искрилась и пенилась в груди. Восторг распирал её и рвался наружу:
– Как же хорошо! – прокричала она на мосту солнцу, ветру и несущейся внизу Волге.
Раскинула руки, закрыла глаза – радость несла её на крыльях молодости и свободы…
––
…В риэлторской конторе ничего сколь-нибудь существенного разузнать не удалось. Кроме того, что таки да – продажей её дома занимался пропавший сотрудник. Но ни о каких покупателях директор агентства не слышала.
– Что же мне делать? – не особо заинтересованно осведомилась клиентка, всё ещё переживая мотополёт.
Суровая директриса поджала губы:
– Все дела по Заовражной сейчас переданы другому сотруднику. Держите с ним связь, – она пожала плечами. – Ну надо же – покупатель… На моей памяти, Евгения Дмитриевна, а я живу в Володарьевске всю жизнь и продажей домов занимаюсь лет двадцать, не яру не было продано ни одного объекта.
– Вот как? А… – попыталась сконцентрироваться на разговоре наследница.
– Ну что ж, – Артём торопливо поднялся, – спасибо, что уделили нам время. Можем попросить у вас координаты нового риэлтора?..
– Как странно… – задумчиво протянула Женька, спускаясь с крыльца Дома быта.
– Что странного?
– Не могу объяснить… У меня какое-то странное ощущение с тех пор, как я сюда приехала. Знаешь… Будто в театре… Всё, вроде, так празднично-красиво: пасторальные пастушки, голубое небо, горы, сады, античные храмы, но… На самом деле – это всё нарисованные декорации к спектаклю! А за ними – грязь, пыль, паутина, пьяный монтёр и актёрская грызня за роли…
Артём пожал плечами и рассмеялся:
– Поэтому будь осторожна! Если захочешь меня поцеловать, трижды подумай – не превращусь ли я после поцелуя в пьяного монтёра…
– Ага, – подхватила Женька, – а наши пасторальные старушки – в злобных горгон! Которые откармливают нас пирожками на… убой… – протянула она, в ужасе тараща глаза.
– Но-но! Руки прочь от святого! Я имею в виду старушек, – Артём надел шлем, второй протянул пассажирке. – А вообще, Женечка, наше ярко-голубое небо – здесь я тебе чем хочешь побожусь – ничуть не декорация. За долгое лето ты ещё успеешь от него устать. Поехали, что ли?..
– Куда?
– Покажу тебе тот город, в котором ты собралась жить.
– Жить?.. – мотоцикл взревел, заглушив слабые возражения.
_______________________
Опрометчиво данное обещание осталось не выполненным – горячий полдень совершенно не способствовал прогулкам. Немного пройдясь по шумной и пыльной центральной улице Старого города, неудавшиеся туристы поспешили укрыться в тени маленького кафе.
– Это дом мукомола Шварца. Строился по проекту самого Шехтеля, – Артём нырнул в неглубокую арку, увлекая Женьку за собой, и вывел в маленький круглый дворик, заплетённый виноградом. – После революции здесь был Дом пионером. В девяностых пионеров, как водится, разогнали, и ценную недвижимость оккупировали какие-то паразиты на теле общества – то ли страховщики, то ли банкиры, то ли нотариусы… То ли те и другие вкупе. Сидят тут и поныне… А внизу – вот, моя любимая забегаловка.
Они с облегчением плюхнулись за столик и попросили меню.
– Пожалуй, – признался Артём, – я погорячился с экскурсией. Придётся отложить её до осени…
– До осени?!
– Ну, или хотя бы до вечера, – подмигнул он.
– Чем ты занимаешься? – спросила Женька, уминая прохладную окрошку. – Судя по твоему транспорту – не бедствуешь. Такой моцик, должно быть, целое состояние стоит…
– Приходи ко мне домой – увидишь…
– Вот ещё! Так сказать нельзя?
– Что я – враг себе? – возмутился искуситель. – Если расскажу сейчас, то чем заманю тебя в своё людоедское логово потом?