Черта прикрытия

Бэнкс Иэн М.

— На это все еще уйдет некоторое время — около дня, быть может, — сказала Сенсия. В воздухе перед ними немедленно возникла женская фигура сичультианского фенотипа. Кожа модели была грязновато-серого оттенка. В следующее мгновение она сделалась черной, как ночь, потом почти белой, затем переменила целый спектр различных цветов и оттенков. Одновременно менялись, то увеличиваясь, то уменьшаясь, обхват талии и рост фигуры. Не столь существенные расовые различия можно было заметить в форме черепа или чертах лица.

— Когда найдете время, можете поиграть с этими параметрами, —

пояснила Сенсия.

Ледедже задумалась, припоминая оттенок кожи Вепперса.

— А сколько уйдет времени, чтобы тело стало выглядеть как сичультианское, но с кожей не черной, а красновато-золотой?

Глаза Сенсии едва заметно сузились.

— На несколько часов больше. На все про все — целый день. Вы будете выглядеть сичультианкой, но, естественно, лишь внешне, а не изнутри. Анализ крови, биопсия тканей, любое хирургическое вмешательство — и ваша тайна будет раскрыта.

— Пусть будет так. Думаю, мне понравится так выглядеть, — сказала Ледедже и посмотрела Сенсии в глаза. — У меня нет денег, чтобы заплатить за тело.

Ей рассказывали, будто Культура как-то умудряется обходиться без денег, но она не поверила ни единому слову.

— Но я не потребую с вас платы, — резонно возразила Сенсия.

— Вы изготовите мне новое тело просто так? Ну, за мою благодарность?

— В привычных вам терминах уместнее будет назвать это благотворительностью. Мне это доставит удовольствие.

— Спасибо, — сказала Ледедже и отвесила официальный поклон.

Сенсия улыбнулась.

— Но я хотела бы как-то отработать билет на Сичульт, — продолжала Ледедже.

Сенсия кивнула.

— Надеюсь, мы что-нибудь придумаем, хотя слово «отработать» в Культуре означает совсем не то, что в Установлении. — Пауза. — Могу я поинтересоваться, что вы намерены сделать по возвращении?

Убить гребаного ублюдка Джойлера Вепперса,свирепо подумала Ледедже, а потом...

Но ей порой приходили в голову мысли столь тайные и опасные, что она приучилась держать их в секрете даже от себя самой.

Она мило улыбнулась, одновременно размышляя, а не читает ли все-таки эта дружелюбная виртуальная старушка ее мысли прямо сейчас.

— Мне надо как следует об этом подумать, — мягко ответила она.

Сенсия кивнула. На лице женщины ничего не отразилось.

Они сидели бок о бок, глядя в пустыню.

ШЕСТЬ

Прин старался не обращать внимания на отбывающий летательный аппарат, а машина игнорировала его в ответ. Огромные крылья раскрылись на всю длину — стало видно, что на каждом из них повторяется один и тот же узор в виде ухмыляющейся мертвой головы, — и пришли в стремительное движение. Жук воспарил в воздух. Вихрь, поднятый дуновением его крыльев, закружил вокруг взбиравшегося по склону Прина кости и ошметки разлагающихся тел. Прин по-прежнему крепко удерживал маленькую перепуганную Чей передней конечностью, прижимая ее к массивной бочонкоподобной груди. Он пересек расчищенное для высадки туристов пространство и остановился перед дверью

мельницы-на-крови.

Он распахнул дверь одним пинком, согнулся в три погибели и кое-как протиснулся в проем. Затем выпрямился и заревел. Пылевые и костяные вихри, поднятые улетавшим флайером, продолжали бешено кружиться вокруг зверя, чью личину он присвоил, но постепенно пыль осела на темные растрескавшиеся половицы, и он увидел перед собой все ту же группку ухмылявшихся демонов и перепуганных павулианцев. Туристы и демоны стояли перед высоким мерцающим порталом. От него исходило бледно-голубое сияние — в этом свете внутренняя отделка мельницы из тихо поскрипывающих и стонущих костей и жил узников выглядела особенно жуткой. Кто-то сказал: Три.

Дверь позади Прина захлопнулась, уловленная в двойной вихрь от крыльев жукофлайера. Мельница сотряслась до основания, и внутри стало наполовину темнее. Прин замолк — требовалось сберечь силы. Чей оставалась неподвижна. Он почти чувствовал ее дрожь, передававшуюся массивной груди зверя, и слышал, как она тихонько скулит от предельного ужаса. Демоны и павулианцы походили на персонажей стоп-кадра. Покатый пандус вел от пола мельницы к светившемуся голубым порталу перехода. Сам портал тоже, казалось, дрожал изнутри, точно был сделан из готового рассеяться тумана. Прину показалось, будто там внутри что-то движется, но он не был уверен. Перед ним стояла шестерка четвероногих демонов. Хотя они уступали Прину в размерах и физической силе по отдельности, но если бы накинулись на него все вместе, то, несомненно, могли бы одолеть и повалить. Двое из шестерки уже встречались ему прежде: они выбежали из мельницы встретить флайер и расчистить посадочную полосу. Оставшиеся четверо держали по маленькому павулианцу каждый — очевидно, они прилетели на жуке. Итак, осталось четверо павулианских туристов. Еще четверо, по всей видимости, миновали портал и вернулись обратно в Реальность.

— Зачем пожаловал? — спросил один из мельничных демонов. Другой сделал знак паре демонов, прибывших на флайере. Те отпустили своих павулианцев. Туристы приземлились на все четыре ноги и без единого звука юркнули в голубую мглу портала: от них не осталось и следа.

— Один, — подсчитал второй мельничный демон.

— Нет-нет-нет-нет, а-а-а-а-а! — завыл один из оставшихся павулианцев, пытаясь вырваться из железной хватки своего демона.

— Тс-с-с, — сказал демон, бесцеремонно тряхнув его за шкирку. — Может быть, ты и не останешься. Посмотрим...

Демон, говоривший с Прином, сделал шаг вперед.

— Ты чего, братишка? — обеспокоенно спросил он.

Прин ощутил слабое покалывание, когда один из шипов веревочного ожерелья вонзился в шею. Время исполнения контрабандного кода истекало. Он вспомнил, что ему говорили на инструкции перед миссией: четыре укола. Четыре укола — и он вернется к своему обычному здесь обличью искалеченного маленького закодированного павулианца, так же бессильного, как и дрожащая от страха Чей, которую он крепко прижимал к груди. Еще один шип... Четыре, три...