Черти-Ангелы
Шрифт:
Но словно наперекор погоде на душе у меня – чисто и светло. Три субботы, три воскресенья минуло с тех пор, как счастьем окончились для меня осенние каникулы. Встреча с тобой. Празднование твоего дня рождения 12 ноября, ради него мы с Алинкой сорвались в соседнее село, где находился переговорный пункт. Заказывали звонок в город и слёзно умоляли родителей позволить нам остаться ещё на денёк. Фух, разрешили! А, вернувшись, узнала, что приезжала бабушка, мамина мама, и мой брат с женой. И как они хотели увидеться – да где там, когда тут на кону встречи с тобой! Я, конечно, взгрустнула, но на пять минуточек всего. Видеть тебя, слышать – превыше всего. Ведь семья со мной всегда: была, есть и будет, а ты только появился, как восьмое чудо света. Ну, не могла я тратить ни секундочки на родню,
«6 декабря.
Я такая эгоистка, ужас просто! Во-первых, в своей эйфории не сразу поговорила с Алиной о том, что у них со Славкой произошло, тоже мне подруга! Так и потом испугалась, что больше не поедем в деревню, не смогу встретиться кое с кем. Разве не коза? Хорошо, хоть всё-таки поговорили.
Алинка сперва отнекивалась, темнила чё-то там, да и я, надо сказать, тоже не шибко понятливая, то ли счастье ум отбило, то ли что. Короче. С помощью жестов и матьеготаковского языка объяснила мне подруга позицию Славки. Что де любовь – костёр, и, чтоб он горел, палки подбрасывать надо. Фууу! Мол, ему доказательства от Алинки нужны. А она его послала подальше. Сказала, что в геометрии такой не сечёт, и чувства – не теорема, чтобы их доказывать. Вот Славка и взбеленился. Я бы, наверное, умерла, Дневник. Если бы мне предложили такое! То есть я всё понимаю. Они – пацаны, физиология, то, сё. Но не так же пошло, не так же вульгарно, не так же, даже слов не хватает – как же, это – просто мерзко. Мне кажется, что я и сейчас захлёбываюсь от негодования!!!
И мне стыдно за Славку, и чувствую вину, что познакомила Алинку с этим стрекозлом. И, что у меня – всё хорошо. И что я больше переживала и переживаю за наши поездки, чем за подругу. Позор! И ничего поделать не могу. Как мне хочется ездить снова и снова, но без неё я по-прежнему боюсь и стесняюсь. Да и отец охотнее отпускает меня с Алинкой, это же понятно. Но вчера она, сама того не зная, меня успокоила. Заявила, что не только будет продолжать ездить в Донской назло Славке, но и Новый год мы будет с ребятами отмечать. И ещё покажет этому любителю наук кузькину мать и где раки зимуют. С помощью красавчика Мишки. Ой, чую, завертятся все, как ужи на сковородке! Мне аж не по себе от боевого задора Алинки. А она ржёт с меня: такая вот нынче сводка Совинбюро».
Мало мне было личных хлопот, так ещё и по учёбе прибавилось. В начале декабря пришли в класс представители РИИЖТа. Рассказали о том, что в следующем году открывают при своём институте школу, 10, 11 класс. И выпускные экзамены в ней будут считаться вступительными. То есть такая лафа перед нами открывается – один раз отмучиться, и привет – ты уже студент. Конечно, мы оживились. Прощай школа, прощай Борис Макарыч, который вдруг из демократичного учителя превратился в зануду и тирана, по нашим подростковым меркам. Классное руководство, что ни говори, сыграло злую шутку с нами со всеми. Так что мы просто ждали вырваться из-под его крыла, да и вообще – школы.
Был в перспективе оказаться будущим студентом один минус – проверочные экзамены в конце второй четверти, по физике и математике. Мол, желающих много, а все ли потянут? Словом, добро пожаловать в отборочный тур.
«9 декабря.
Раздали сегодня билеты и задачи по физике. Я взглянула – обмерла. Блииин! Да как её сдать-то? Вот же устроили подарочек эти преподы! Пришли, раздразнили будущим, и на тебе: теперь посмотрим ху из ху. А нам и не снилось, называется! У меня же совсем другая физика в голове с химией впридачу. Вот сколько раз себе говорила, возьми себя в руки, так нет же! А за окном – снег. Идёт и идёт. Кругом так красиво, как в сказке про Морозко. Белым бело, искрится, свежо. А мне в груди жарко, а у меня в душе – август. С календаря вот вырвала странички наших встреч, вложила на память об этом лете.
Часто думаю о Нём, Дневник. О нас. О том, что дальше будет, как. Говорю, пишу, что ЛЮБЛЮ. Но имею ли я право говорить, писать, что люблю Его? Я ведь что думаю. Любить – это принять человека таким, какой он есть. Если не разделять, то понять и принять вкусы, интересы, привычки. И их нужно обязательно уважать. И не придумывать ничего в человеке, а то разочаруешься быстро. Но ведь это – слова, слова… и ничего больше. Всё равно напридумаешь себе бог знает чего. Ведь нельзя же с ходу, взять и узнать человека. Вот и фантазируешь, обжигаешься, если так и не сможешь ни понять, ни принять. И вообще, когда любишь… любишь именно человека или ту часть своей души, которую в него вложил? Свою любовь в нём? Не знаю… хочу любить честно, искренне, но не терять своё я, пусть и маленькое. Хочу, чтоб меня понимали и уважали, как это стараюсь делать я. Не хочу только требовать и ничего давать взамен. И нужно, знаю, точно нужно, не себя любить в этом человеке, а его самого!
И потому вопрос (я ведь совсем, совсем не знаю, когда бы узнала Его, наши встречи по пальцам можно перечесть): я действительно люблю его? Или свою любовь к нему? Задача! А, кстати, о них, о родимых голубушка! Хватит тут разглагольствовать, философствовать, любовь, ишь, а ни одной задачки по физике не решено!
И ладно. Завтра спишу у кого-нибудь. Уминать о чувствах больше не буду, без толку. Ведь знаю, что едва только приеду в деревню, увижу, и всё на свете забуду, все рассуждения, только бы Он коснулся меня, только бы увидеть в Его глазах солнечных зайчиков!».
Порывы ветра распахнули дверь на балкон и напугали до чёртиков. Я уже полчаса витала в облаках, вместо того, чтобы делать уроки. Вся в мыслях и в мечтах о тебе и тут – ба-бах, даже шторы закрутило! Ничего себе, стихия под вечер разгулялась!
– Починю-починю! Ага, – по-старушечьи бормотала я, передразнивая отца. Пыталась закрыть шпингалет. Он болтался и не сдавался, я кряхтела и ёжилась: чай, не май месяц на дворе – декабрь, но не сдавалась в ответ. – Ай!
Снежинки, ну да! Я протянула ладошку наружу и почувствовала мокрый нос холода. Снег – признак потепления, в школе учили, милость природы в мороз. Ну, не чудо ли? Интересно, а у тебя падают снежинки, потеплеет ли? Представила, как ты сидишь в доме. Окна щурятся жёлтым электричеством, скрипят зелёные ставни. Там, где-то за Доном, в сорока километрах от Ростова, ты, как и я, видишь и удивляешься! А, может, выйдешь на крыльцо. И те же кристаллики-звёздочки падают в твои руки. Они дрожат и тают от тёплой кожи. От капельки к капельке, невидимой дорожкой, как в сказке, произойдёт соединение. Ладонь в ладонь, и мы окажемся рядом. Исчезнет расстояние и время, разделяющие нас. Или ты сидишь в комнате за столом. Делаешь уроки, грызёшь кончик ручки. Взъерошишь соломенную чёлку и вспомнишь обо мне. А твоя настольная лампа словно маяк в темноте светит в ночи.
– «Тих и таинственен дом
С крайним заветным окном.
Штора в окне, а за ней
Солнце вселенной моей», Бунин – вслух декламирую я, позабыв о борьбе с дверью, со шпингалетом. – Ты слышишь, снег? Солнце! Так что все пути тебе не замести! Опять – стихи.
Улыбаюсь. Чувство счастья от ожидания скорой встречи вспыхнули во мне утренней звездой. Снег не слушал, и ласково накрывал вселенную белым пледом. Окончательно. Я кое-как закрыла дверь. Совсем замёрзла. Радость погасла от внезапной тревоги. Вдруг. Словно, выключили свет.
– Только будь милосерден, – прошу я неизвестно кого. Или что. Тебя ли, снег ли, – пожалуйста! Будь милосерден!
«Блииин… Дневник! Двенадцать часов ночи, а ты молчишь! Спать надо идти. А портфель не собран, будильник не заведён. Фартук – как из одного места, гладить нужно. Вот что за ткань такая? Один раз надел, и всё, как будто его енот стирал, со всех сил жамкал».
Ворча, я прошлёпала на кухню за утюгом. А там – каша на печке. Гороховая, с зажарочкой: лук, сальце. Я втянула носом ароматы. Теперь есть хочется. Да что ж такое, я в школу соберусь сегодня или нет? Насыпала полную тарелку. Достала ложку, а утюг спрятала. Если что – утром поглажу. Лишь бы не проспать. Надеюсь, папа утром с работы позвонит, разбудит. И всё-таки… люблю я тебя? Или напридумала?